16.02.2009 в 17:36

Пишет  Nanicha:

Скин для квипа

если научите делать для инфиума - всю жизнь буду благодарна=))))))
ifolder.ru/10588941

@музыка: Letzte Batallion - Hellsing OVA III

@темы: скины для квип, Исида, Блич

---

Фанфик почти по Бличу

Название: Черное/Белое
Отказ: мир Кубо Тайта, но его персы только мимо пробегали.
Саммари: на вопрос знакомой, может ли квинси стать синигами - эта история.
Размер: миди (несколько коротких глав)
Статус: в процессе. Будет продолжаться по мере возможности.
1. Сто шагов.
Вечерело. Небо постепенно темнело, улицы пустели, и иддилию портил лишь торопливый стук чьих-то ботинок да хриплое дыхание бегущего человека.
Чем Криштоф Ноэль, семнадцатилетний Стрелок - так в Европе окрестили квинси, когда-то после войны с синигами сбежавших за бугор - так это своими «летящими шагами». Никто из его ровесников (выбор был небольшой, но он все-таки был) не мог сделать сотню подряд. То, что после этого Крис почти сутки валялся потом в канавке - не было сил даже позвать на помощь, и полностью выработанная духовная сила ощущалась на расстоянии не более полутора метров, так что его было и не отыскать - уже мелочи.
Но сейчас это были не мелочи, и как Криштоф ни пытался отбросить неутешительные мысли, они все равно возвращались в горящую голову, просто отсчет: «Семьдесят семь... Семьдесят восемь...».
А Пустой, тварь, похожая на крысу-переростка, не уставал.
«Восемьдесят...»
У стены какого-то не то сарая, не то склада Крис заложил крутой вираж, коснувшись подолом туники камней, едва держа равновесие. Тварь, хотя и не уступала ему в скорости, повторить маневр ну сумела. В стене осталась нехилая дыра, но парень не успел даже дыхание перевести: «крысе» это ничуть не повредило. Пришлось снова вести счет - он не выиграл и трех шагов...
«Восемьдесят один...»
Где же синигами? Я что, виноват, что я - квинси? Что работаю за вас, когда вы не успеваете выполнить свой священный долг? Вы печетесь о равновесии... Сами виноваты, мы произошли от тех, кто выжил после нападения Пустых! Следить надо было! А теперь что? Или мир все-таки переживет мою потерю? Переживет, конечно...
Жаль, не осталось ни одной серебряной капсюльки. И руки уже - в мясо, так что не удержать в руках тетиву. Остается одно - бежать.
Девяносто.
Интересно, квинси может стать синигами после смерти? Хотя нет - отец говорил, нас если не съедали Пустые, то синигами уничтожали нашими же методами, чтобы начисто... Равновесие, мать его.
Девяносто пять. Сердце вот-вот из груди выпрыгнет. Ноги подкашиваются. Дыхания не хватает.
Девяносто семь... Никого из своих поблизости нет, помочь некому. Девяносто семь. Девяносто восемь... Вираж. Не помогло. Надеюсь, никто не пострадал?
От синигами толку...
Надеюсь, ты мной подавишься, тварь.
Сто.

2. Вечная мерзлота.
- Кришто-оо-оф! Ты собираешься дальше валяться без сознания в собственном сознании?
Весь смысл фразы до квинси, конечно же, не дошел, но глаза Ноэль все же открыл.
Над ним расстилалось низкое, свинцово-серое небо. С него сыпались, попадая в глаза, колючие мелкие снежинки, эти же снежинки впивались, словно осколки стекла, в спину сквозь тонкую ткань - форма квинси не предназначена для того, чтобы лежать в ней на голой земле...
Стоп.
Какой на хрен снег?
Ведь весна же!
Птички поют!
Париж, чтоб его, в цвету!
И от Сены пареными вениками несет, что поделать...
Но уж точно не снег!
- Ты еще не понял, дружище? Это не Париж, - сообщил ему все тот же нахальный голос. Криштоф приподнялся на локтях и чуть не ушел обратно в аут.
Прямо напротив него сидела лиса. И не обычная, а белая, то есть песец, с умной острой мордочкой и золотистыми глазами без зрачков. Правда, Криштоф был свято уверен, что песцы ненамного больше лисы обыкновенной. Этот же был размером с не очень крупного волкодава. То есть метр в холке. Да, еще у него были черные кончики ушей и нахальная лисья лыба. Пардон, оскал.
- Привет, сказал песец.
- Привет, - все, что осталось сказать Крису. - Где я?
Вокруг, куда ни глянь, расстилалась тундра. Снежное покрывало, спошное и неправдоподобно ровное. Холод, как ни странно, почти не ощущался. Просто прохладца от того, что он протаял мягким местом снег и брюки намокли.
От Парижа точно далековато. И еще говорящие песцы. Хорошо же он ударился тогда...
- В себе, - просиял песец, очевидно довольный спокойной реакцией Криса. - То есть в своем внутреннем мире.
Не обращая внимания на то, что глаза юного квинси стали уже как две фиолетовых плошки, лисица махнула пушистым хвостом и продолжала:
- А я - его первый и единственный разумный обитатель. Приятно познакомиться. Мое имя ... - резкий порыв ветра заглушил вдруг голос зверя, - ... и я твой меч.
- Чего-оо? - Крис вскочил на ноги. - Мой что?!
Если он что-то еще понимал, меч должен был выглядеть как динная острая железка, а квинси - то есть и ему тоже - такого оружия и не полагалось. Словно в ответ на его смятение, снегопад усилился, и ветер взвыл уже по-злому, бросая охапки колючих, как стекло, снежинок.
- Ты не услышал моего имени? Жаль. Надеюсь, мне не придется долго надрывать голос... - лисица явно погрустнела. - Перестань волноваться, из-за этого тут всегда портится погода, а я не люблю после бурана выкапываться из снега. Ты наверное не заметил, что уже мертв, однако Париж ты увидишь не скоро. Боюсь, на этом нам придется пока закончить разговор. Удачи, Криштоф. И не бойся вечной мерзлоты, для тебя, к сожалению, это нормальное состояние. Хотя, конечно, я буду рад, если ты оттаешь.
С этими словами лисичка изобразила поклон и сказала нечто совсем странное:
- Проснись.
И Криштоф проснулся.


3. Без вины виноватый.

От Парижа он действительно был далековато.
Криштоф мирно, как Спящая Красавица, лежал в груде сухих листьев на опушке леса, у самого обрыва. Лес, уже тронутый рыжими красками осени (интересно, времена года совсем уж перестали совпадать...), словно бежал к этому краю, но замер, не решаясь прыгнуть. День клонился к закату, и деревья отбрасывали на землю длинные-длинные тени.
Криштоф стал на ноги - усталость как рукой сняло - и завертел головой, пытаясь понять, куда же его занесло. Внизу, под обрывом, расстилалась красивая, как на картинке в детской книге сказок, зеленая долина. Точно посередине стоял обнесенный крепостной стеной город, а посередине города (не без циркуля строили) - изящный, как игрушка, серебристо-серый замок. На игольно-острых шпилях развевались яркие голубые флаги с золотой полосой. Окружали город маленькие такие пасторальные деревушки, соломенные крыши очень даже мило смотрелись на солнышке.
Неплохо выглядел тот свет, очень неплохо...
Когда Крис, наконец, спустился в долину, стемнело окончательно, и сумерки подменили все краски, сделав мир серым, как газетное фото. Улицы деревни, и без того наверняка безлюдные, были пусты, лишь изредка на том или другом дворе заходились лаем, почуяв чужака, цепные псы.
Силы заканчивались быстро, хотя голода Криштоф не чувствовал. Очень хотелось спать - ведь лежание на лесной подстилке без сознания сном не назовешь, и опять начала сказываться вечерняя пробежка. Но сильнее всего донимало осознание того, что Крис проиграл. Проиграл какой-то крысе из Уэко, наверняка не очень-то сильной - просто их было несколько, и к тому времени, как на поле битвы вышла эта, у мальчишки не было уже возможности сражаться. Пришлось жертвовать собой, уводя монстра подальше от людных мест...
Усталость брала свое, а куда податься, Криштоф не знал. Просить маленький гордый квинси не умел, поэтому идея постучать в любую дверь и попроситься на ночлег была тут же отметена; спать под забором тоже было как-то не комильфо. Однако ж решение нашлось быстро: найдя не огороженный слишком высоким забором сарайчик, Ноэль перепрыгнул плетень, скользнул в полуоткрытую дверь и уже через минуту с блаженством закапывался в теплое и душистое сено. Только, засыпая, он мельком подумал о том, что заночевать на сеновале может захотеть и кто-то из хозяев, но ночь уже наступила, а никто не шел. Значит, можно перекантоваться до рассвета...

... Проснулся Криштоф от того, что его чем-то ткнули в бок. Мигом распахнув глаза, он тут же подскочил и бросился в сторону, уворачиваясь от второго тычка - уже «рабочей» стороной вил.
- Так вот кто ворует у нас сено! - крепкий и рослый мужик с неделю не бритым лицом второй раз замахнулся на Криса вилами. Жалобное «Я не...» повисло в воздухе: против него было, кроме этого, еще четверо крепких парней, двое с граблями, один с дубиной, и еще один (какая ирония!) - с косой. Осталось только забиться в угол и надеяться, что умирать второй раз будет ненамного больнее, чем в первый.
Атаковать людей Криштофу отчего-то и в голову не пришло. Да даже если б и пришло - кодекс чести квинси не позволил бы. Лучше пусть забьют.
Однако бить его почему-то не стали. Тот, что с косой, негромко что-то сказал, и остальные согласно закивали. Хозяин сеновала сгреб Криса за шкирку, и, прорычав «Твое счастье, что Поль настоял на суде», поволок куда-то очумевшую тушку Ноэля.
Криштофу только и осталось, что позволить тащить себя, как мешок с мусором, потому что стать на ноги никак не получалось.

4. Ловушка на хлопковом поле.

...Как на площади дружка моего судили,
как на площади дружка моего судили,
как на площади дружка – не держите меня!-
клянусь, на площади судили,
милого судили, милого судили без вины.

Говорили про него клевету да подлость,
говорили про него клевету да подлость.
Говорили про него – не держите меня!-
клянусь, все клевету да подлость,
милого судили, милого судили без вины...

Чем Сай, служанка из гостиницы «У Большого Бена», что на краю Южной деревни, всегда гордилась - это нежным, проникновенным голосом, задевающим за живое, заставлявшим вслушиваться даже самых черствых и озлобленных людей. Чем еще гордилась - это талантом слушать и подмечать все мелкие детали, что очень помогало в работе.
В любой...
В тот день посетителей в трактире на первом этаже было мало, и те куда-то все время спешили. Оно и немудрено - скоро праздник урожая, и приготовления к нему шли вовсю. Поэтому Бен прибег к единственному, но сильному средству - худенькая и неприметная Сай была отловлена в кухне, где жарила на сале яичницу, да посажена на высокую скамью на самом видном месте в трактире с лютней и ласковым: «Пой, а не то...». Крутой нрав Бена всем был известен, и, хотя на малышку Сай не распространялся, девочка предпочла провести по струнам тонкими пальчиками и затянуть песню о нечестном суде.

Из зеленой из сосны плаху сколотили...
Что-то в этот раз действовало мало. Посетители косяком шли... мимо. Куда-то в сторону главной площади.
- Пойди-ка взгляни, что там происходит, - скомандовал Бен, и Сай, не без облегчения отложив лютню, вышла из таверны.
После мягкого, обволакивающего полумрака, пропахшего дымом и запахом еды, яркий свет и свежий воздух улицы резали нос и глаза, как бритва. Сай зажмурилась на миг - и тут же ее чуть не сбил пробегавший мимо паренек.
- Эй! - окликнула она парня, и тот остановился, перебирая ногами, как застоявшийся стригунок. - Что происходит? Пожар?
- Да что ты! - рассмеялся тот. - На сеновале у Пьера квинсенка поймали... Который сено таскал.
- Квинси? Воровал? - Сай едва удержалась, чтобы не влепить мальчишке пощечину. Но сдаржалась, и сказала по возможности спокойно. - Запомни, пащенок, квинси не воруют никогда. Свободен.
После чего Сай круто развернулась, так что юбки на миг закрутились вихрем, и пулей бросилась обратно в таверну. Там, в ее комнатке под самой крышей, как раз лежал под матрасом туго набитый мешочек с монетами - ее зарплата с «подработки». Тот, кто со спокойным и одобрительным взглядом отсчитал ей эти кругляши, конечно, будет смеяться... Но это его дело.
Подслушала пару интересных новостей и передала кой-кому сведения она не ради денег, а из спортивного интереса...
А еще потому, что она была квинси. И «кое-кто» тоже.
И мальчишка, за освобождение которого придется заплатить, тоже был квинси... Так из солидарности, потратим не нужные особо денежки.
Когда она добежала, подхватив юбки почти до колен, и запыхавшись до совсем уж неприличного состояния, до площади, «народный суд» уже приговорил выдрать пацаненка прилюдно да отпустить к чертовой матери. При виде «осужденного» Сай едва не зашлась истерическим хохотом: даже ниже ее ростом, тощий и какой-то ломкий, как паучок-косиножка. Личико у него было даже приятное, с тонкими, девичьи-нежными чертами, огромные, печальные фиалково-сиреневые глаза, да русые локоны до плеч. Как же такого херувимчика вообще можно заподозрить?
- Эй, потерпевший! - крикнула она Пьеру, который завел спор с кем-то из толпы, сколько раз всыпать несчастному, чьи «Я не виноват... Я первый день тут!» давно уже потонули в гомоне толпы. - Что ты орешь так, будто тебя самого уже дерут? Можно возместить ущерб?
Тот возвел глаза к небу... И назвал такую сумму, что у Сай глаза полезли на лоб. Меньше, чем есть у нее, но вряд ли за поганое сенцо с его покоса можно столько выручить.
- Подавись, коммерсант, - она швырнула ему в лицо мешочек с монетами. - И отпусти пацана, это же смешно - такого вожжами с одного удара убьешь.
Парень, когда Поль выпустил его шиворот, едва не упал на колени. Но удержался. Худенький, туника квинси мешком висит. А спину - Сай увидела, когда он неуверенно шагнул к ней, и девушка, взяв паренька за плечо, повела сквозь толпу в сторону таверны, - украшал ярко-алый мальтийский крест. Тот, что с раздвоенными, как ласточкин хвост, концами.
«Ха, мальтиец! Откуда в наших краях? Они же вроде в Мадинат-ад-Дин должны отправляться...».
- Как тебя зовут? - спросила она.
Парень поднял на нее холодные аметистовые глаза, и процедил:
- Криштоф. А тебя?
- Сай.
- Странное имя. Ты не француженка?
- Наполовину японка.
- И что значит твое имя?
- Полностью - Сайгон, хлопковое поле.
Что «Сай» по-японски значит «ловушка», она говорить не стала. Что парня зря пугать...


5. Ложь.


Сай не похожа на тех, в чьем кругу ей приходится жить. Даже внешне не похожа: у ней изжелта-бледное, некогда бышее красивым, лицо, раскосые синие глазищи, и высокий лоб в обрамлении жестких темных волос, и голос еле слышный. Она двигается плавно и быстро, никогда не отлынивает от работы, и поет так, что даже Бен тайком утирает скупую слезу.
Зато они - те, кто вокруг, - не лгут так, как она.
- Ты ни копейки мне не должен, - спокойно говорит она, когда Криштоф отдает ей заработанное. Но берет. Потому что глупо отрицать, что она бедно, хотя и опрятно, одет, что комната под крышей, где теперь ютится она вместе со спасенным ей квинси, поражает нищей обстановкой. И Криштоф это отлично видит, и то, какая - еле живая - она возвращается с работы, и как бережно собирает гроши, которые бросают постояльцы на сцену, и те, что платит ей скряга Большой Бен. И что ту сумму, что отдала она за Криса, ей не скопить, даже если продаст она парня на мясо.
Итак, Криштоф улыбается, кивает, и - не верит.
- Жить как-то надо, а вдвоем веселее, - говорит он, отдавая Сай свои гроши.
Сай улыбается - и тем более не верит. Крис сбежит, как только посчитает, что отработал уплаченное. Он - квинси, он горд, как птица еж. Помните птицу Еж? Не полетит, пока не пнешь. А уж быть купленным посторонней девчонкой... И неважно, что Сай на полстолетия старше несчастного.
Он с утроенным рвением берется за любую работу, что бы ему не поручили, но и требует - по работе и награда!
Как только он скопит нужную сумму - он распрощается с Сай. А может, и прощаться не станет.
- Просто подышать воздухом, - говорит она, на ночь глядя набрасывая на плечи тяжелый плащ, и выходя из гостиницы. Криштоф кивает - и понимает, что не свежий воздух нужен там Сай. К счастью, он не видит мешочки с золотом, которые она приносит, вернувшись с такой «прогулки». А то подумал бы черт знает что. А так - ну пошла девочка на свиданку, что с них, женщин, возьмешь...
Естественно, не стоит говорить - по крайней мере, теперь, что Сай - одна из информаторов Рена Фокса, который глава «Серой Лиги», она же просто - Банда-из-Лисьей норы.

* * *

- Что делаешь, приятель?
- Ничего.
Сай улыбнулась, покачала головой - и сказала вдруг правду:
- Завязывай с этим, приятель. Квинси после смерти теряют большую часть способностей. Чему-то тебе придется научиться заново.
- Врешь?
- Нет.
Криштоф недоверчиво ухмыльнулся.
- В этот раз - точно нет.

@музыка: Wizard - Golden Dawn

@настроение: полуромантическое

@темы: неканоны, Блич, фанфикшен

---

Просто ориджинал текст

Глава I. Обратить атеиста за 12 часов.

Вечер первого мая выдался на редкость тихим и безлюдным. Тишина царила на улицах и бульварах, люди если и появлялись, то не по одному и скорее спешили по домам. В парках же и скверах было еще тише - в такое время туда зашел бы только сумасшедший.
Причина была вполне понятна. Ее уже месяц замалчивали местные власти и милиция, и разносило «сарафанное радио» в лице бабы Нюры, торговки семечками, и ее покупателей. В городе произошли три «чисто английских» убийства, без улик и свидетелей. Одного из убитых нашла та самая баба Нюра, и теперь радостно нарушала интересы следствия, сообщая каждому любителю подсолнухов, что покойный «лежал-де с ужасом на лице, и шея прокушена», и пересыпая рассказ такими красочными подробностями, что трое в устах молвы превратились вскоре в девятерых, а потом их количество и вовсе перевалило за двадцать.
Властям и милиции осталось только с не меньшим ужасом наблюдать, как полгорода бросилось в церковь, другая половина - сначала в осинник за кольями, а потом в ту же церковь, за святой водой (с приветом Брему Стокеру).
Итак, ночь выдалась тихая и безлюдная, и при этом не по-майски темная. Владимир Долин, художник-реставратор, возвращался из гостей. Молодой, сильный и немного пьяный (в эту же ночь он завяжет, но это мелочи), он не боялся ни бога, ни черта, и решил срезать путь, пройдя через темный переулок.
Шел он быстро, видел плохо, и на повороте чуть не сбил с ног какого-то стилягу в узких брюках и с длинными волосами. Тот едва удержался на ногах, а Владимир, буркнув что-то между «Извините» и «Че встал» продолжил путь. Но, пройдя метров десять, он почувствовал на плече тяжелую длань и обернулся.
Стиляга стоял, на две головы возвышаясь над ним. Ночная тень скрывала его лицо, но свет из чьего-то окна отражался в глазах двумя желтыми огоньками.
- Вы забыли извиниться, - тихо сказал он, дыхнув на Владимира жуткой смесью матросского табака, еловых игл и псины. Долин, хотя на работе выяснил, что иные реактивы пахнут похуже, невольно поморщился. Стиляга расценил это по-своему.
- Поздравляю, - спокойно сказал он. - Вы только что нажили себе неприятности.
Владимир никогда не был трусом. Он всегда вступался за слабых, никогда не бежал от драки, хотя доводить до нее дело не любил. Но тут он понял, что боится. Противник был выше него на полметра. Примерно настолько же шире в плечах. И было в нем еще что-то, что невозможно не понять, ни объяснить, но чего нельзя не бояться. И Владимир сделал то, чего не делал с шести лет, когда погибли его родители, и на белом свете он остался один - он попятился назад. И уперся спиной в бетонную стену. Проулок на самом деле кончался тупиком - недавно его заложили.
- Что же вы так? - продолжал стиляга, нарочито мягко, но в голосе его чувствовались угрожающие нотки. - Интеллигентный человек... Очки носите... А ударили и еще извиняться не хотите...
Владимир и рад был бы извиниться, но язык словно прирос к небу. Он даже не мог поднять голову, чтобы взглянуть в лицо того, кто сейчас его побьет. В том, что внешность ему сейчас испортят, он не сомневался.
Издалека послышались выстрелы. Начался салют, и разноцветные сполохи, как северное сияние, залили полнеба.
- Что за? - стиляга повернул голову, и Владимир смог поднять глаза. Не будь Владимир так напуган, он заметил бы, что у того довольно приятное лицо - правильный римский профиль, волевой подбородок, высокий лоб вполне развитого «сапиенса».
- Салют... Красиво, - он улыбнулся, и Владимир побелел как полотно. Клыки его нового знакомого оказались раза в два длиннее нормальных, и явно острее ножей.
Семечки Владимир не любил, но про вурдалака был наслышан, и времени терять не стал. Со всех сил пнув упыря под коленную чашечку, он увернулся от ответного удара и понесся по улице, честно пытаясь закричать, однако невовремя потерянный голос отказывался ему служить. Вурдалаку его пинок явно не повредил, и на середине безлюдной улицы он догнал Владимира. Поймал почти на лету, и за шкирятник поднял над землей:
- Шутить со мной вздумал, щенок! - он тряхнул художника так, что у того застучали зубы. - Да я тебя сейчас...
Хлобысь!
Пальцы вурдалака разжались, и Владимир мешком свалился на мостовую. От второго «хлобысь» вампир сам оказался рядом и с довольно жалким видом.
Спасителем Владимира оказалась хрупкая девушка в сборчатой юбке и старомодных высоких ботинках. Она стояла, гордая и прямая, уперев одну руку в бок, а в другой держа широкий ремень с колоссальных размеров пряжкой, и лицо ее горело от злости так, что видно было даже в темноте.
- Сестренка! - лицо вампира, наоборот, выражало радостное изумление. - Ты...
- Что, - голос его сестры был низкий и звучный, с легкой хрипотцой. - Вы. Здесь. Делаете. Особенно. Ты! - она нагнулась над вампиром.
- Сес... Сестренка... - промямлил тот, отползая от нее подальше. «Сестренка» выпрямилась, как тетива натянутого лука, и резко сказала:
- Марш в поместье. Урод, - резко сказала она. - Не вздумай теперь попадаться мне на глаза раньше, чем поймешь, в чем ты виноват.
Тот выпучил глаза и... растаял в воздухе.
Девушка повернулась к Владимиру, который в надежде, что про него забыли, попытался ползком покинуть место действия.
- Вы в порядке? - спросила он. Голос ее стал мягче, ласковей - и очень усталым. - Позвольте, я вас провожу домой. Ночами тут ходить небезопасно... И не только из-за моего братца.
- А из-за чего еще? - потеряв надежду скрыться незамеченным - ноги как отнялись, так и отказывались служить, и Владимир остался сидеть на земле, - переспросил он. - Или он не один?
Девушка хмыкнула.
- Вы знаете разницу между вампирами и оборотнями? Нет? Обыватель, - она решительно нагнулась, и, подхватив Владимира под мышки, поставила на ноги. - Оборотни не пьют человеческую кровь, да и людей без большой нужды не убивают. Мой брат - оборотень. А вампира наши уже который день поймать не могут...
- Э-ээ...
- Не экайте, идем лучше. У меня нет настроения еще драться сегодня. Пускай этим Габи занимается, или Дан...
- Кто это?
- Коллеги. Идем.
Когда они вышли на освещенную улицу, Владимир смог, наконец, разглядеть ее лицо. Темные прямые волосы стянуты на затылке в тяжелый узел; лицо тонкое, породистое, с правильными, но резковатыми чертами, янтарного цвета глаза с чуть оттянутыми к вискам уголками придают ему по-лисьи хитрое выражение. Ресницы длинные настолько, что бросают тень на смугло-розовые щеки, красиво очерченные губы упрямо сжаты. Одета она была странно: глухая белая блузка с высоким, наверняка неудобным воротником, черная юбка в складку до середины икры, как у курсисток на старинных картинках, и ботинки на небольшом каблучке.
Странно было идти и осознавать, что не он провожает девушку домой, а она его; ее страннее было то, что она - явно не человек. Из страшных сказок Владимир помнил, что вампиры живут по тысяче лет, а как насчет оборотней? Глядя на ее наряд, можно подумать, что девушке не одна сотня лет, и если она не помнит правление Николая I, то революцию точно застала.
- А как ваше имя? - спросил Владимир. Девушка посмотрела на него с удивлением.
- Алевтина, - ответила она чуть погодя. - А ваше?
- Владимир.


* * *
Ба-бах!
Как ни хотелось Дану спать в эту тихую и душную ночь, ему это не удалось. Маг приподнял голову от подушки и прислушался. Внизу на этаже кто-то орал и, похоже, кидался файерболами.
«Уроды», подумал Дан.
Когда он нашел, наконец, в себе силы встать, скандал внизу подошел к концу, и слышалось лишь глухое ворчание Дариолы - одного из фамильных призраков семьи Вронски, Дан-не-помнил-которой-по-счету главы рода, ставшей частью особняка и следившей за порядком в нем.
Решив, что идти на второй этаж по лестнице будет долго, Дан просто решил провалиться сквозь пол. Оказалось, зря: Дариола стояла как раз там, куда он приземлился. Хотя призрак и был бесплотен, ощущения были - словно в прорубь нырнул, да и барышня обиделась.
- А что тут произошло? - спросил Дан, терпеливо подождав, пока Дариола перестанет орать и лупить его туманными ручками.
- Да Mamica* Кассия хорошим манерам учила, - пояснила Дариола, откидывая со лба тугой локон. - Представляешь, этот умник захотел силу показать и чуть не побил какого-то обывателя... Mamica ему сейчас засадила, да и от Алевтины наверняка достанется.
- А сама она где? - спросил Дан, чувствуя, как слабеют колени. Он же попросил Касси присмотреть за Алевтиной, пока Дан будет отсыпаться...
- Я тут, - Алевтина хлопнула его по плечу, как тень появившись сзади. - Расслабься. Ты многое пропустил, - и она удалилась, напевая негромко: «Не обещайте деве юной любови вечной на земле, любови вечной на земле...».
- Чего это она? - удивилась Дариола.
- Ой, не знаю... - Дан обернулся хорьком и побежал, подняв по-кошачьи пушистый хвост, следом за хозяйкой.
Как фамильяр - путь и вынужденный - Алевтины, он должен был знать все о ее жизни, и личной в том числе.
Алевтина возлежала, как персидская принцесса, на диване в своем кабинете и мечтательно смотрела в потолок. В последний раз такой томный и романтический вид на памяти Дана она имела лет этак пять назад накануне Большой Драки с Анжелой Шептуновой - ее закадычной подругой, но вечной соперницей во всем, что касалось оружия и обращения с ним. Прошло уже пять лет с тех пор, как они были знакомы - а Алевтина так и не смогла одолеть ее на фехтовальной площадке.
- Леля?
- Девушка даже не прореагировала. Дан недолго думая запрыгнул к ней на грудь и застучал по подбородку мягкими лапами.
- Алевтина! А ну колись: что я пропустил?
- Многое... Свали, блохастый.
- Я бы попросил!
- А я бы не послушала.
- Вронски!
- Дан, я в раздумьях, - она поймала хорька за шкирку и ссадила на пол. - Давай завтра, а? Ночь уже... - старинные часы в гостиной и в самом деле уже пробили четверть двенадцатого, и Алевтина, перешагнув через Дана, вышла из кабинета.
- Что за дела? - из портрета на стене по пояс высунулся Вождь - еще один призрак клана, индеец сиу в пестрой налобной повязке.
- По-моему она влюбилась,- предположила из-за его спины та самая Mamica - Анна I, старейший из духов и основательница рода.
- Чушь! - лязгнули рыцарские латы в углу.
- Утром узнаем, - подытожил Дан, принимая вновь человеческий облик и блаженно вытягиваясь на диване. - Дайте поспать наконец, а?

* * *
До дома Владимира они дошли быстро и без происшествий. Но у самого подъезда, когда Алевтина помахала Владимиру ручкой и направилась было восвояси, какой-то хулиган попытался вырвать у нее сумочку из рук. Естественно, она вцепилась в свое имущество мертвой хваткой, а Владимир, подхватив прислоненную к двери рейку, продемонстрировал хулигану, а заодно и девушке, что он умеет не только ойкать на асфальте.
- Хорошо фехтуешь, - сказала Алевтина, прижимая свой драгоценный ридикюльчик к груди и улыбаясь Владимиру той восхитительной улыбкой, которую женщины дарят только победителям, за которых они и болели.
- Я тренировался, - Владимир отсалютовал ей шпагой и спросил: - Может, теперь я вас провожу?
Алевтина расхохоталась и... Рассыпалась в пыль, которую поднял, закружил и понес невесть откуда поднявшийся ветер.

Дома Владимир выпил остатки спирта, найденные в аптечке, и лег спать в надежде, что утром лишь посмеется над странным сном об оборотнях и девушке с желтыми, как у кошки, глазами. Однако наутро голова болела, а ладонь воспалилась: рейка оказалась полна заноз. Интеллигентно (то есть грязно и витиевато, но про себя) матерясь, Владимир принялся искать в холостяцкой квартирке аптечку. Но запасы медикаментов у него ограничивались двумя таблетками аспирина и флаконом спирта, который он вчера использовал в качестве снотворного, поэтому Владимир выругался уже вслух, обернулся и потерял дар речи.
На потолке сидел невероятно белый и неприлично толстый хорек и деловито чесал за ухом. Увидев, что Владимир его заметил, хорек поочередно оторвал от потолка четыре лапки, с глухим стуком упал на пол, встал, как сурок, столбиком и превратился в человека.
- Доброе утро, Владимир, - сказал он тонким, мальчишечьим голосом.
Владимир мысленно помахал ручкой отъезжающей крыше.
- Кто вы?
- Мое имя - Дан, - незнакомец изящно поклонился, и улыбнулся - вполне дружелюбно. - Я хотел бы извиниться за Кассия и поблагодарить за то, что вы выручили вчера Алевтину.
- Ээээ... Не за что, - Владимир еще раз попытался рассмотреть незваного гостя, хотя отсутствие очков мешало. Темноволосый, очень невысокий - Владимиру, в котором и метра восьмидесяти не набиралось, он был лишь по плечо, коренастый молодой человек с круглыми щеками, острым подбородком и живыми, проницательными глазами.
- Не возражаете, я оденусь? - спросил Владимир.
- Как вам будет угодно, - молодой человек снова поклонился.
В срочном порядке натянув джинсы и рубашку и скрутив в хвостик свои, довольно длинные, волосы, Владимир снова вышел на кухню. Теперь, в очках, он увидел, что Дан старше, чем показался сначала: между бровей и в уголках карих глаз пролегли резкие морщины, а в темно-каштановых волосах кое-где блестела седина. Одет он был дорого и со вкусом: серый, заграничного кроя костюм, безупречно белая рубашка, золотые запонки и дорогой галстук с алмазной булавкой. Ну, может, и не алмазной, но смотрелось роскошно.
- Теперь точно - доброе утро, - увидев Владимира, он необыкновенно тепло и дружелюбно улыбнулся. Передние зубы у него чуть выступали, придавая Дану сходство со скалящимся хорьком.
- Ээээ... доброе. Могу я спросить...
- О цели моего визита? Я же сказал: пришел поблагодарить вас за то, что вчера защитили мою хозяйку от хулигана и извиниться за ее брата. Уверяю, больше он так не будет. О, у вас, я вижу, ранена рука; можно я взгляну?
Не дожидаясь согласия, он поймал ладонь Владимира и начал рассматривать ее, как профессиональная гадалка:
- Таак... Линия жизни ваша мне нравится, а вот занозы - не очень. Une, des, trois*... - он провел ладонью над рукой Владимира. - Так ведь лучше?
Владимир не поверил своим глазам. Ладонь зажила, как будто в ней и не сидело три десятка заноз.
- О, Боже! - Владимир не отличался особой религиозностью, но когда такое, поверишь во что угодно. - Да кто же вы, черт побери?
- Не ожидал, что кого-то обращу в христианство, - пробормотал Дан. - Я же сказал: некромант Дан Желиховски, фамильяр, или, если хотите, личный телохранитель Алевтины. Вчера брал отгул. А сегодня исправляю свои ошибки.
- Странное имя, да и профессия...
- Обычное валашс... То есть молдавское имя, не такая уж редкая профессия. Впрочем, не думаю, что есть необходимость разъяснять вам все тонкости. Обливиэйт! - он щелкнул перед носом Владимира пальцами, и на миг у того потемнело в глазах. Но зрение тут же пришло в норму.
- И? - спросил Владимир, которого почему-то рассмешила эта ситуация. А может, дело было в том, что Дан не выглядел так пугающе-внушительно, как Кассий, да и ситуация, если подумать, была на редкость комичная?
На лицо Дана было приятно посмотреть.
- Знаете, товарищ Желиховский, не стоит со мной так шутить, - Владимир решительно встал, и Дан с ним. - Если вы не хотите, чтобы я кому-то об этом рассказал, я ни одной живой душе и не расскажу, да даже если б проболтался - кто в наш век высоких скоростей поверит в такой бред, как маги и оборотни?
- Скоро вы начнете в это верить, - усмехнулся Дан. - Человек должен верить во что-то сверхъестественное, этим он и отличается от животного.
- Возможно, - от греха подальше согласился Владимир. - А теперь я попрошу вас покинуть мой дом и не заявляться сюда больше.
Дан склонил голову, слегка развел руками - и исчез, оставив после себя легкий запах хорьков и дорогого одеколона.
Владимир ругнулся еще раз и опрометью бросился в комнату. Вытащил из-под незастеленной тахты чемодан и принялся скидывать туда вещи.
Бежать, бежать! У него отпуск, так что сразу на работе не хватятся, а больше, по сути, и некому. В первый раз за последние десять лет Владимир подумал об этом по-настоящему со смертной тоской. Все-таки он обманывал себя: он никогда не привыкнет к тому, что он - один. Куда, к кому идти?
Издалека донесся звон колоколов. Надо же, уже одиннадцать, раз бьют обедню... Прошло 12 часов с его встречи с оборотнем, а он уже не знает, куда себя деть...
Точно! В церковь!
И - в Сибирь. Там в непотопляемой деревне Гадюкино живет его двоюродная бабушка, которую он видел лишь один раз и которая сказала ему:
- Если, Володюшка, тебе будет совсем уже некуда идти...
Если бы Володюшка знал, что от избушки на курьих ножках, где жила бабушка Ядвига (сокращенно - Яга) с ее легендарным костяным протезом и говорящим котом, до поместья Волчья Гать**, где живет Алевтина, полчаса пешего пути через поселения оборотней, он бы сразу мигрировал в Канаду. Даже если бы пришлось идти пешком.

* «Мамочка» (румынск.)
* «Раз, два, три...» (франц.)
** Гать - настил из брёвен или хвороста для проезда, прохода через болото или тонкое место. Здесь: отсылка к местонахождению поместья, к-рое подальше от людских глаз было построено среди непроходимой топи.

@музыка: Машина Времени - я так устал на войне

@настроение: пофигистическое

@темы: ориджинал

---

Фик по Бличу №2

Название: La Golondrina
Автор: Я (так же как вариант -Мэгги-чан, Алевтина Вронски и много кто...)
Бета(ы): я и Ворд
Категория/Рейтинг: G
Жанр:типа драма
Пары/Персонажи:Чируччи/бутылка
Статус: закончено
Предупреждение: я старалась не стебаться, но иногда не получалось
Содержание: просто воспоминания Примера Эспады
Дисклеймер: all rights reserved
От автора: конструктивная критика принимается


Саке - прозрачная беловатая жидкость, словно кто-то подмешал в чистую воду пыли, что туманной пеленой всегда висит над пустыней. И вкус примерно такой же. Только от этой пыльной водички хочется отчего-то подхватить Голондрину и побежать сшибать столбы в зале. Или предаться воспоминаниям. Решив, что первое было бы несолидно, Чируччи подперла щеку рукой и уставилась на бутылку. Саке в ней осталась ровно половина.
Арранкары в большинстве своем ничего до встречи с Хогьеку не помнят. А Вандервайз не помнит и того, что было после... И пять минут назад... «Кто пожевал штаны Ками-сама?» - «Оаааа... (в значении - а че сразу я?)». Счастливчик. Говорят, Господь, если и хочет кого покарать, то лишает разума. Интересно, этот закон распространяется на Хуэко Мундо?
Глупый вопрос. Разве не от воспоминаний так ноет дыра в груди, что хочется к чертям разнести весь этот мир - в осколки, а потом самым острым раскроить себе череп?
Чируччи повезло меньше всех в Лас Ночезе. Она помнила себя человеком так четко, будто это было вчера - а прошло лет семнадцать... Или больше... Или меньше...
Они вдвоем сидели на крыше школы. Чируччи, тогда носившая другое имя, любила забираться куда повыше. Он - просто решил уступить девчонке.
Ярко светило солнце, и над крышей носились ласточки, разрезая ветер острыми крыльями, а тишину - пронзительными криками. Неожиданно стало так тихо, что девушка испугалась. Подняла голову - и увидела ястреба. Тот несся за незадачливой касаткой, предвкушая сытный обед.
- Ставлю триста йен, что поймает, - весело сказал Он. Чируччи посмотрела в насмешливые серые глаза и капризно надула губки.
- Не поймает, - просто, чтобы возразить, сказала она.
Скорость была одинакова, но ястреб - сильнее и не так утомлен, как с утра носившаяся по небу ласточка. Однако ж... Вкусный обед пошел на крайнее средство - взял прямой курс на гладко оштукатуренную стену. И в миллиметре от нее - в миллиметре! - заложил крутой вираж и понесся к карнизу, где ее собраться вили гнезда.
Широкие крылья ястреба не дали ему повторить этот трюк. На стене осталось неприглядное бурое пятно, а пернатый хищник каким-то кровавым комком скатился на землю.
А ласточка, как ни в чем не бывало, отдохнула под карнизом и снова принялась чертить небо, ловя мошек.

... Тот, сероглазый, со временем стал ее мужем. Он называл Чируччи «ласточка моя» и, хотя на этом его запас нежностей заканчивался, наверняка ее любил. Жалко, имя его Чируччи запамятовала - кажется, оно кончалось на «кен»? Верно? А, какая, к черту, теперь разница... Той «ласточки» уже давно нет...
В тот день они поссорились. Ссорились они редко - сероглазого с именем на «кен» трудно было вывести из себя. Разве что мини-юбку одеть, он их терпеть не мог. Хотя признавал, что Чируччи они очень идут.
Визг тормозов, боль в плече - и темнота. Нелепо, но она поперла через улицу на красный свет, на миг уйдя в свои мысли. Чируччи очнулась - и увидела своего ненаглядного, склонившегося над ее трупом. А она сидела метрах в пяти от места действия - и очумело дергала себя за растущую из груди цепь. Больно. Словно эту цепь в нее только что вбили раскаленными гвоздями.
А ненаглядный спокойным голосом констатировал ее смерть
Что ты несешь?!!! Вот она я - жива! Жива! Как ты смеешь говорить, что я...
Боль в груди стала совсем нестерпимой, и Чируччи отчаянно раванула себя за цепь... И... оторвала...
Огромная птица, адская ласточка с костяными крыльями и змеиным, увенчанным какой-то рогаткой хвостом, взвилась в воздух. И, по-ястребиному вытянув вперед когтистые лапы, бросилась на врача, как-то жалко сгорбившегося над уже накрытым трупом.
Не поймала. Врач оказался проворней. Асфальтовая крошка и осколки когтей, капли чьей-то крови дымовой завесой взвились в воздух, а вопли людей перекрыл пронзительно-хриплый, на вдохе, крик Чируччи:
- Как ты посмел такое сказать?!!! КАК ТЫ ПОСМЕЛ!!!
Воздух над головой птицы прорезала ярко-голубая стрела; зацепила костяное перышко, усиком торчавшее над птичьей головой - и срезала как ножом. Положение становилось опасным, и, стоило рядом открыться Гарганте - Трандевитч бросилась в спасительную темноту, мазнув хвостом по морде вылезавшего Нойтору (он ей потом припомнил). Обломала ему один рог - штуковина на хвосте оказалась того же действия, что стрелы ее ненаглядного...
А в небе, равнодушные ко всему этому, носились ласточки. Только выше поднялись - чтобы пыль не припорошила их черные, как шелковый дорогой смокинг, перья.
... Хогьеку причиняла почти такую же боль, что цепь. Но, как в известной шутке - не в том месте. Крылья - вдребезги, на голове вместо маски - какая-то похожая на диадему ерунда, одежды... Омг... Нечего на меня смотреть!!! Голой бабы не видел, синигами?!
- А ничего получилась? - хмыкнул один из троих, похожий на примороженную лису. Тот, что с темной кожей, пожал плечами. А главный, у которого на лице написано: «я имел весь мир», улыбнулся нарочито-ласково, так что Чируччи передернуло, но дать этому похабнику по морде не получилось - рейацу придавливала к холодному мраморному полу, так что и рук не поднять, - и спросил:
- Как твое имя?
Она задумалась.
Как-то имени ей до сих пор не полагалось. Не называть же ему то, что написано в паспорте? То есть было написано. И тут арранкарку осенило:
- Чируччи Трандевитч!
Логика была железная: «Чируччи» назывались ее любимые духи, а «Трандевитч» с английского переводилось как «Грозовая Ведьма». А кто она была, если не ведьма - теперь?
... Прошло время. Чируччи стала пятой в Эспаде. Потом ее место занял первый шовинист Лас-Ночеза Нойтора. Не мог он вытерпеть, что две бабы, одна другой гламурней, выше его по рангу. Чируччи драпанула с поля боя, Нелл повезло меньше, и интересно, как он теперь Халибел терпит? Или при виде ее красоты забывает каждый раз, зачем пришел?
Чируччи стала Привароном и не тужила - ей не надо было теперь часто видеть приторные улыбки Айзена сотоварищи и ходить на бессмысленные чаепития (чай, кстати, гадость. Чируччи и то лучше умела его заваривать), зато апартаменты остались ей. И никто не трогал... До поры до времени.
... Голубые стрелы прорезали воздух слева и справа, свистели над головой, но Ласточка была быстрее. Мальчишке, как две капли воды похожему на того предателя, не победить, и не удрать. Ласточка стала ястребом, который безжалостно разорвет того, кому суждено стать его обедом.
Хотя маааленькое подозрение все же закралось в душу бывшей Квинта Эспады. Такое сходство в чертах лица, манере говорить... Похожая техника... Не могли быть случайностью...
Но ведь у нее с сероглазым не было детей...
Предатель!
- Сколько можно тебе повторять? - изящная черноволосая арранкарка в короткой - отец мальчишки такие ненавидел - юбочке пронзительно рассмеялась. - Тебе не убежать от Чиру...
Стрела, нацеленная прямо в дыру в ее груди, рассыпалась голубыми искрами, ударившись об острое лезвие Голондрины.
- ...Чируччи-чан, - «ласточка» капризно, как только она умела, надула губки. - Могу попросить тебя не атаковать в середине фразы? Поимей совесть.
«В конце концов, я тебе в матери гожусь, сопляк».

* * *
Бутылка почти опустела, не принеся ни забвения, ни пьяного веселья - только голова стала тяжелей и заболела уже не от того удара об пол, когда ее подбил маленький стрелок. Однако эта боль не заглушала ту, в груди, где на месте сердца скручивалась и пульсировала тьма, наполняя оставшуюся там пустоту.
- Все готово... - на пороге ее комнаты появился Заэль. Какая честь - сам вызвался повести ее на своеобразный «допрос» в свою лабораторию.
Золотистые глаза стали едва ли не больше очков, когда он увидел бутылку:
- Что вы наделали?! Как же вас можно спьяну обследовать?!!
Чируччи захохотала так, что стакан на столе заплясал.
- А никак! Пошел вон... Каракатица, - она едва не схватилась за меч, но Заэля уже след простыл. Пошел Ками-саме жаловаться? Полный вперед.
Все равно времени, какое понадобиться, чтобы объяснить нашему Наимудрейшему, страдающему явным комплексом неполноценности пополам с манией величия плюс фрейдистские комплексы Творцу и решить, что делать с непокорной ласточкой, ей хватит.
Хватит, чтобы сообразить, как сделать сэппуку мечом столь неправильной формы, как ее Голондрина.
Или протрезветь и сбежать - и ищи ветра в поле...

@музыка: Ария - Кто ты?

@темы: блич, творчество, фанфикшен

---

Фик по Бличу №1

Название: Еще один
Автор: Я(идея, неканоны, сюжет)/ Mefista---(Исида, сюжет, все что выше RG)
Рейтинг:RG-15
Фендом: Блич
Отказ: Всех имеет Кубо Тайт
Персонажи: Исида/неканон, все остальные мимо проходили

Был ясный солнечный день. Учитель запаздывал, и класс в его ожидании галдел, как стая чаек на берегу. Исида, как обычно, сосредоточенно пролистывал какой-то учебник, хотя в этот день глаза скользили между строк. С самого утра его мучило предчувствие, что сегодня должно произойти что-то странное, а чутье квинси никогда его не обманывало. Какая-то духовная сила, посторонняя, незнакомая, и совсем недалеко... В дверь постучали, и Урью, вздрогнув, обернулся.
Дверь открылась, и в нее просунулась живописно растрепанная голова незнакомого парня. Обведя класс живым и чуть насмешливым взглядом, он спросил:
- Это класс 3-А? у вас табличку сняли.
Кто-то - кажется, Чизуру, - ответил "Да", и парень гордо вошел в кабинет - очень худой, высокий и нескладный, но вальяжно-плавные движения смягчали его сходство с кузнечиком-переростком.
- Привет! Я - Тендзе Кей, новенький.
Единственная свободная парта была как раз рядом с Исидой, туда Кей и направился. Последнего квинси снова накрыло волной чужой реятцу, до ужаса похожей на его собственную, а, когда Тендзе сел, Урью увидел намотанную на его запястье тонкую цепочку.
На ней висел темно-красный небольшой крестик с раздвоенными, как ласточкин хвост, концами.
Исида замер. «Он?!» - доля секунды понадобилась на то, чтобы окончательно подтвердить свое предположение. "Но дедушка говорил, что мы последние. Этого просто не может быть!" - мысли лихорадочно заметались в голове. «Как такое вообще возможно?!!».
Только бы дождаться перемены... Галдеж в классе в отсутствие учителя не прекращался, солнце ярко било в окно. Исида сжал кулаки, всеми силами стараясь не выдать себя. Зачем, он и сам до конца не понимал.
Кей сидел, откинувшись на спинку стула, и уже вел "конструктивный диалог" с соседом по парте, время от времени постреливая в Исиду аметистовыми глазами из-под чересчур длинной челки.
- Я из Каталонии, это местность в Испании, все время пытается добиться независимости, отцу надоел вечный бардак и мы переехали сюда, - донеслось до Исиды. Тот мысленно прикинул, где эта Каталония, и решил, что дедушка вполне мог и не знать о еще паре-тройке квинси на другом краю света. - Он родом отсюда, потянула к родным местам... - а вот об этих знать должен был.
Исида непроизвольно наклонялся над учебником все ниже и ниже, пока не понял, что буквы уже в упор смотрят на него с листа бумаги. Краем глаза продолжая наблюдать за соседом, Урью обернулся, спрашивая что-то у одноклассника, сидящего позади него, нервно шаря глазами по стенам класса. «Взять себя в руки. Главное сейчас - спокойствие». Перешагивая через самое себя, забивая на принципы конфиденциальности и правило никогда не раскрывать рот первым (за редким исключением, разумеется), Урью повернулся к новенькому. Только было открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент в класс вошел учитель, деловито помахивая журналом и выискивая опытным взглядом очередную жертву.
- Ба, да у нас новенький! - воскликнул сенсей. Парень, сверкнув глазами, встал и представился учителю. - Мило, мило… - пробормотал тот, похлопывая одной рукой по столу и пальцами другой пролистывая журнал. - Итак. Сегодняшнее задание идет отвечать… Исида. Хватит там уже прятаться за баррикадами из книг и подушечек для иголок.
Момент был упущен. Скрипя зубами, Урью вышел к доске. Как всегда, выученный урок, как всегда, одобрительный взгляд учителя. Как всегда - надоевшая рутина... Квинси-каталонец с усмешкой наблюдал за Урью, чуть щуря глаза, и уперевшись подбородком в сцепленные пальцы. Крестик на запястье вызывающе поблескивал в свете солнечных лучей, наискось падавших из окна.
- Подушечки для иголок - это мощно, - стоило злобному, как стадо меносов, Исиде сесть на свое место, Кей чуть ли не параллельно полу наклонился в его сторону. - Ты что - крестиком вышиваешь?
Сенсей, как всегда, ничего не заметил.
- О, да, - Урью, у которого даже очки дрожали от раздражения, почти зарычал в ответ. - А еще гобеленом и гладью! - сказано было, хоть и со злым, но с сарказмом, и уже себе, сквозь зубы: - Иногда мечтаю о том, чтобы заткнуть рот этому... - "этот", иными словами, сенсей, как-то неодобрительно покосился на Исиду, словно услышав его слова. Сглотнув, квинси сжал губы и, сняв очки, провел рукой по глазам. Хотелось уйти отсюда. К водопаду, к утопающей в зелени роще. Вспомнился блеск и шепот прозрачной воды, чистая, прохладная тень. Блаженное одиночество, где, кроме тебя - только облака да ветер, прячущийся меж темных листьев. Прекрасная иллюзия, мечта молодого квинси. Не эта пыль и грязь. Чистая вода и бесконечное небо над головой.
Воспоминания разорвал звучный, басовитый и при этом пронзительный рев, с треском ворвавшийся в сознание. Пустой. Так кричали только они. Пальцы сжали крестик на запястье. Урок отошел на второй план. Что-то выкрикнув учителю, Исида выскочил за дверь, распахнул в коридоре окно, и одним прыжком оказался на улице, на ходу поворачиваясь в сторону непрекращающегося рева. В этой важной спешке он и не заметил, что дверь за спиной хлопнула еще один раз. Только столбик пыли на секунду взвился в воздух, оставляя позади изумленного учителя и уже ничему не удивляющихся одноклассников.
- Ты место знаешь, ты веди, - лицо Кея, казалось, ни на секунду не покидала широкая ухмылка, сейчас больше напоминавшая маниакальный оскал. Он судорожно сжимал свой крестик, у которого, видимо были острые концы - на ладони Тендзе показались капли крови. - Коллега... - чуть нараспев и с издевочкой. Мол, что ты умеешь, белошвейка? Покажи.
- Веди? А сам что - не дойдешь, смуглянка-молдаванка?! - так же, с ехидным блеском в глубине темно-синих глаз, ответил ему Исида. - Какой же ты тогда к черту квинси?!
Времени на пререкания оставалось все меньше. Пустой снова взревел, и явно довольным голосом. Смуглое лицо Кея посерело, и он со скоростью молнии бросился на звук.
Мгновение - и школа уже пропала вдали, скрывшись за густыми кронами деревьев. Пустой шарил где-то в окрестностях городского парка, там, откуда вела дорожка к кладбищу. Сильные неупокоенные души, либо просто особенный человек? Сейчас это было неважно. Поворот, мимо спокойных, ни о чем не подозревающих людей с масками безразличия и занятости на лицах. Ворота городского парка, ровные дорожки, подстриженные газоны. Вглубь, в старую его часть, туда, где все еще сохранились вековые деревья. Голова пустого уже показалась вдали. Тварь обернулась, явив взорам свою маску - темные прорези глаз, костяные скулы и блудливую улыбку на губах. Черные клешни отвратительно шевелились, рев оглашал всю округу. Квинси остановился, прищурив глаза, заслоняясь рукой от солнца. Секунда - лук цвета индиго возник в его руке. Ладонь обожгло привычной болью. Натянутая тетива звенела, как струна, по ярко-голубой нити стекали капли духовной силы. Он прицелился, метя чуть выше дыры в груди, и выпустил стрелу.
- Что за...?
Вторая стрела, чуть тоньше и ярче его, просвистела в воздухе вровень с первой, и вонзилась точно между пустых глазниц, дробя череп Пустого. С отвратительным ревом, от которого волосы стали дыбом, монстр обратился в дым.
- Diablo, - процедил Кей за спиной Исиды. Каталонец все еще держал в руках - точнее в одной руке - лук, больше похожий на арбалет, потому что держал он его параллельно земле. - Надеюсь, такие у вас редко появляются? Что-то больно крупная тварь для мелкого городка с минимум двумя квинси...
- Минимум? Он исчерпывается нами двоими, - Исида стоял к нему вполоборота, поправляя очки. Рука сама сжалась в кулак, крестик впился острыми концами в ладонь.
Кей удивленно посмотрел на него из-под длинной челки и приоткрыл рот, намереваясь что-то спросить, но тут же замолк, отведя взгляд. «Он, наверное, даже и не знает, что он - единственный квинси не из моей семьи, которого я когда-либо встречал». Исида молчал. Он не интересовался ни диковинностью оружия новенького, ни тем, каким образом он ни разу не слышал о других квинси, живущих в других концах земли. Возвращаться в школу не было ни малейшего желания. Да и появление такого огромного Пустого тоже нельзя было списать на простую случайность. Урью затянул потуже узел галстука, отворачиваясь, и зашагал к выходу из парка. Кей почти беззвучно, словно крадучись, двинулся следом, ровно на два шага позади Исиды, не проронив при этом ни слова.
Однако, стоило им выйти за пределы тенистой аллеи, Тендзе снова подал голос:
- Ты собираешься идти на занятия? Помнится, мы сумки оставили...
Исида обернулся. Кей больше не улыбался, и вид у него был какой-то пришибленно-покладистый. Одного роста с ним, но худой и нескладный, волосы торчком, длинный нос, неазиатские черты смуглого лица, разве что уголки ярко-аметистовых глаз чуть оттянуты к вискам. Какое-то недоразумение... Квинси.
- Сумки? - в голове вдруг вспыхнуло и замигало красной лампочкой - вышивания, наброски, нитки, ножницы, вся его утварь… - Черт! Нит... то есть сумки! - Он бросился бежать сломя голову. Казалось, сейчас у него это выходило даже быстрее, чем когда он бежал за Пустым. Марафонцы отдыхали, но за эту пробежку олимпийской медали Урью явно не светило. Разве что нагоняй учителя за прогулянный урок. Черт, черт, черт…- вырывалось сквозь стиснутые зубы. Волосы разметались по лицу, очки съехали набок. Обернуться и увидеть, что новый одноклассник не отстает ни на шаг. «Вот настырный!» Гордый квинси прибавил темп, смахивая со лба капли пота. Солнце нещадно палило, люди с удивлением оглядывались на пару школьников, бегущих, вытаращив глаза и норовя сшибить все со своего пути. Вихрем взлетев на третий этаж, Урью остановился в миллиметре от двери, переводя дыхание. Осторожно тронул дверную ручку. И деревянная панель с послушным скрипом отодвинулась в сторону.
- Б.. боже, - Исида схватился руками за дверной косяк, свешиваясь чуть ли не до земли, оттягивая от шеи облепившую тело рубашку. В классе никого уже не было, только пара сумок, одиноко стоящих на соседних партах.
Шшшкрып! - последние несколько шагов Тендзе проехал на подошвах и вошел следом за Урью в класс. Взял свою сумку и обернулся. В аметистовых глазах поблескивали лукавые искорки.
- Что-то ты неважно выглядишь, - он подошел к Исиде, и, подхватив его под руку, усадил на ближайший стул. - С тобой точно все в порядке?
- А должно быть нет? - все еще хрипло и тяжело дыша, глядя куда-то в сторону, проговорил Исида. Но, встретив насмешливый взгляд аметистовых глаз, не зная почему, насторожился; холодок пробежал по спине, руки судорожно сжались в кулаки, ногти впились в мягкие подушечки, оставляя на ладонях глубокие следы. Почему-то под действием этих глаз, этой блуждающей улыбки становилось очень не по себе. Прохладный, темный класс отступал на задний план. Губы пересохли, сердце забилось быстрее. Урью резко дернулся вперед, как ошпаренный вскакивая со стула, и в три прыжка, стараясь сдержать сбившееся дыхание, оказался у двери.
- Думаю...надо идти. - в пыльно-солнечной тишине голос прозвучал неестественно глухо, с ранее незаметной хрипотцой.
- Да, пожалуй, - взгляд Кея больше всего напоминал сейчас взгляд кошки, играющей с мышью. Он подобрал свою, упавшую на пол, сумку, и Исидину, так и лежавшую сиротливо на столе. - Ты забыл, коллега.
Накинув ремень сумки на оторопевшего Исиду - тонкие пальцы еле заметно скользнули при этом по его плечам и груди, - Кей спокойно и быстро вышел из класса, ни разу не оглянувшись.
... Домой Тендзе пошел не сразу. Долго бродил по незнакомому пока, залитому солнцем городу, пытаясь собрать в порядок растрепанные мысли. Постоял на мосту, меланхолично поплевывая в воду. Снова прошел через парк, где уже копошились синигами, негодуя, что на их участке объявился кто-то посторонний. Кей едва удержался от смеха, и тут же вспомнил, что не мешало бы предупредить Урью. Вряд ли тут квинси и синигами так лояльны друг к другу, как в родной Каталонии.
Исида... Помнится, отец говорил ему, что в Японии их семья - последние из оставшихся квинси, и свято верят, что они последние во всем мире. Странно, что папа их не разубедил. Еще странно, что Урью сказал - "ограничивается нами двоими". Значит, со стариком Сокэном что-то не так... Хотя что может быть не так с человеком, который уже был стар, когда отец покинул Японию? Помер, и все тут.
Странный парень этот Исида. А уж как посмотрел... Кей невольно сглотнув, вспомнив очумелый и какой-то голодный взгляд Урью, когда он над ним наклонился. Пальцы невольно потянулись к узлу галстука, ослабляя слишком тугой «Виндзор», накрученный утром сестренкой.
"Тендзе, el gomo detestable*, держи себя в руках!".
Начинало вечереть, и от домов и людей по рыжеватому от яркого солнца асфальту пролегли длинные темные, как из черной бумаги вырезанные, тени. Тряхнув густой шевелюрой, Кей хмыкнул и быстрыми шагами направился к своему дому.
...Черные, вьющиеся змеи проводов на фонарных столбах, потемневшее вечернее небо с яркими пятнами бледно-зеленых звезд. Серый асфальт, казалось, светился неестественной серой полосой, тихие шаги мерно раздавались в молчаливых сумерках. Сколько времени Урью бродил по городу? Может, всего пару часов, но они растянулись в столетия. Дрожь, сотрясающая тело, пальцы, что есть силы сжимающие кожаный ремешок сумки. Лицо горело. Последние квинси... Или не последние? Сколько их еще разбросано по свету? Почему дедушка молчал о них?
Было горько, больно. Сколько времени оказалось потерянным. Урью запрокинул голову, останавливаясь, и вглядываясь в светлую полоску Млечного пути. Салатовые звезды. По древним поверьям, души умерших предков. Интересно, дедушка тоже там?
Квинси хмыкнул, опуская голову, пряча легкую улыбку. Поправив сумку на плече, он шумно вдохнул полной грудью ароматы наступающей ночи и огляделся.
- Черт... далековато я зашел в своих раздумьях, - он тихо усмехнулся. Три квартала до его дома... что ж, вечерняя прогулка не закончена. Неторопливые шаги по направлению к главной дороге, прикрывая глаза, подставляя лицо ласковому ветру.
В мертвенно-синем свете фонаря показалась неясная фигура. На секунду повеяло сильной и какой-то плавной, ласковой реятцу... знакомой реятцу.
- Кей?
Исида замер, так и не дойдя до круга света каких-то пары шагов, и не видя лица прохожего. Хотя он и так прекрасно знал ответ.
- Привет еще раз, - Кей первым шагнул навстречу. Лицо его было меланхолично-спокойным, но тонкие пальцы нервно теребили брелок ключей. Он внимательно, без улыбки, смотрел ему в глаза из-под полуопущенных ресниц. - Гуляешь? Так поздно и один? - в голосе его звучала легкая насмешка.
Некоторое время они так и стояли, словно играя в гляделки, но Кей вдруг прищурился и, эффектным жестом подкинув ключи в воздухе, спросил:
- Может, зайдешь? - брелок в виде голубенького сердечка (Исида едва удержался от смеха) изящно приземлился точно в подставленную ладонь. - Чайку там попьем... раз все равно под дверями стоишь, - он кивнул в сторону калитки.
- Давай, - неожиданно для себя согласился Урью. Кей толкнул калитку, и они вошли в чистенький и пустой двор.
В доме было темно и тихо. Кей, впрочем, для порядка гаркнул: "Есть кто дома?", вместо ответа из комнаты выбежала большая рыжая собака, обнюхала колени Исиды и ткнулась мордой в ладонь Кея.
- Фокси, Фокс, - ласково сказал псине Кей. Та замахала пушистым - любая лиса позавидует - хвостом. Кей еще что-то ей сказал по-испански, что - Исида не разобрал. Хотя его весьма скудных познаний вполне хватило, чтобы понять - выговор у Кея странный. "Каталонец", сообразил Урью.
Комната Кея, просторная и светлая, почти не несла каких бы то ни было "отпечатков личности" - как гостиничный номер. Впрочем, кое-что в ней было именно от хозяина - на столе лежало несколько прямых тонких пластинок из светлого металла и с десяток серебряных пробирок.
- Зеле Шнайдер? - Кей просиял. - Вот сестренка, удружила, а то мои на исходе... И трубочки! - он повернулся к Исиде. - Умеешь с этим обращаться?
В иное время Урью с радостью бы бросился пускать их в дело, но сейчас у него не было ни малейшего желания этим заниматься. Да и пребывание в чужом доме, у незнакомого человека, мягко говоря, заставляло смущаться. Исида отошел к окну, выглядывая наружу. Улицы погрузились во тьму, кое-где вспыхивали редкие огоньки фонарей. Он посмотрел на часы - половина девятого.
- Черт!.. Кей, - он бросил взгляд на одноклассника, увлеченно разбиравшего новенькие Зеле Шнайдер. - Кажется, мне пора.
Полностью погрузившийся в дело Кей, казалось, его не услышал. Тогда Исида подошел ближе, аккуратно касаясь спины одноклассника.
- Эй... - внезапно руку свело. По пальцам будто пробежал электрический разряд. Исида сделал шаг назад, прижимая пальцы к губам, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
- А? Да, извини, что задержал, - Кей бросил торопливый взгляд за окно. - Давай я провожу.
Вместе - рука Кея то и дело задевала Исидину, заставляя того вздрагивать, как от удара тока, - они дошли до калитки.
И тут случилось страшное. Кей быстро потянулся к Исиде и поцеловал его в губы, ловко перехватив его запястья и не давая возможности дать ему порядочную затрещину.
- Черт... что ты творишь?- Исида попытался отстраниться, но хватка у Кея была железная. К тому же... поцелуй затягивал. Если первые секунды отчаянно сопротивлявшийся Урью еще пытался вырваться, то затем он вошел во вкус, начиная получать наслаждение от происходящего. Освободившись из ослабевших пальцев Кея, рука сама собой легла на шею одноклассника, притягивая его ближе к себе, пальцы аккуратно коснулись подбородка, очерчивая линию вниз, до ворота рубашки, проникая под светлую ткань. На секунду оторваться, чтобы продолжить с новой силой, углубляя поцелуй, забирая воздух из легких, с жаром приникая к губам. Сделав несколько шагов вперед, он прижал Кея к стене, не прекращая поцелуя, ласково поглаживая спину. На секунду оторваться, чтобы затуманенными глазами посмотреть в его глаза и хрипло прошептать:
- Может быть, не здесь?
Затем снова - приблизить лицо вплотную, проводя языком по губам одноклассника, проникая сквозь губы, сжимая руками пряди голос на затылке.
Кей судорожно прогибался в его руках, плотнее прижимаясь к Урью и скользя пальцами по его спине.
- Придется Фокса выгонять.. - прошептал он в губы Исиды. - Но ты меня порадовал...
Мягко потянув Исиду за рубашку, он пошел обратно в дом. Что-то крикнул по-испански псу, который тут же вылетел за дверь. Исида молчаливо усмехнулся, провожая глазами мохнатую спину пса.
- А он у тебя умный... хозяин часто так делает?
Глаза Урью заблестели, весь он, будто переменился. Легкое движение - и очки полетели куда-то на стол, с резким скрипом прокатившись по полированной поверхности. Волосы растрепались, сквозь длинные пряди проглядывали насмешливые глаза. Он прижал к себе Кея, с трудом справляясь с пуговицами на рубашке. Ловко подхватил легкого, как пушинка, одноклассника, опуская его на кровать, наклоняясь над ним. Целуя шею, опускаясь губами на грудь, чуть прикусывая кожу. Тонкими, холодными пальцами обводя мышцы на твердом животе. Чувствуя руки Кея на своей спине, он пригнулся еще ниже, скользнув языком по горячей коже, обводя круглую ложбинку пупка. Затем-легко касаясь губами кожи на границе живота и линии брюк, дразня, заводя, Исида приподнялся на локтях, едва заметно улыбаясь, прищурив глаза и наблюдая реакцию одноклассника. Кей запрокинул голову, безропотно подставляя сильное, гибкое тело поцелуям Урью, и беззвучно стонал, зарывшись пальцами в его волосы. Стоило Урью остановиться, он скосил на него глаза, в которых... Не искры азарта, не страсть, а какая-то странная мольба, кружащая голову, как крепкое вино. Завораживающие, притягивающие к себе. Как околдованный, Урью замер, глядя в эти бесконечные озера. Он приподнял руку, скользнув кончиками пальцев по скуле, сбросив со щеки одноклассника упавшую прядку непослушных волос, очертил четкую, тонкую линию губ. Лунный свет, падавший из окна, делал смуглую кожу Кея неестественно бледной. Исида вздрогнул, ладонь его легла на плечо квинси. Цепочка с маленьким крестиком неярко поблескивали в тусклом свете сумерек. Урью отодвинулся, стаскивая с себя рубашку, забрасывая ее в дальний угол комнаты. Продолжая ласкать руками тело одноклассника, он стянул с него остатки одежды, касаясь чувствительной кожи на внутренней стороне бедер. Он подтянулся чуть выше, обхватывая шею Кея, привлекая к себе. Прижимаясь, целуя шею, ключицы, судорожно ловя обрывки его и своего дыхания.
- Урью, - простонал Кей, судорожно вцепившись в его плечи посиневшими пальцами. - Ааааа.... что ты.. делаешь...Diablo! que Diablo...
Тонкие мускулистые ноги обхватили бедра Урью, судорожно прижимаясь к нему, горячие губы провели по его шее.
- Что ты делаешь, mozo...
… Темнота ночи, что заполнила все вокруг, блеклый лунный свет. Огоньки, что отражаются в его глазах. Странно.. Сердце бьется, дыхание с хрипом вырывается наружу. Ближе. Как будто в этом единении и состоял весь смысл его жизни. Быть рядом с ним, чувствовать его, с силой сжимая пальцы, переплетая их, не отпуская ни на миг. Зачем? Загадка. Или нет?.. Как бы то ни было, мира больше не было. Были только серые сочетания блеклой тьмы и туманного света, и его лицо. Так близко. Хотелось касаться его снова и снова, забываясь в нем, растворяясь, отдавая себя. Только бы ночь не кончалась, только бы время остановилось, только бы туман не рассеивался.
Приглушенные стоны, легкие касания. Все казалось размытым, как на картине Пикассо. Воздух дрожал, по стенам ползали расплывчатые тени. Реальность растворялась, оставался только этот тихий голос, и его глаза.
Глаза аметистового цвета...
...Получив желаемое, Кей блаженно улыбнулся - и тут же уснул, свернувшись клубочком и прижав Урью к себе, как плюшевого медведя. Исида осторожно выполз из-под его руки и, наскоро одевшись, крадучись вышел из дома.
Ночь спустилась на город, словно кто-то набросил на небо вышитый серебром черный платок. Исида глубоко вдохнул прохладный черный воздух, и, проведя пальцами по волосам, быстрым шагом направился домой. Неожиданно он услышал быстрый стук когтей и громкое шуршание.
Рыжий Лис, то есть Фокс, бежал за Урью, таща по асфальту его сумку.
- Не хочешь, чтобы я возвращался? - Урью вскинул сумку на плечо, и хотел было потрепать псину за ухо, но Фокс неожиданно зарычал и рыжей молнией бросился обратно в дом.
«Обиделся, что я трахнул твоего хозяина?», хотел было крикнуть Урью, но вовремя сдержался - из-за поворота выплыла - по-другому не скажешь - Орихиме, помахивая сумкой и мечтательно - еще мечтательней, чем обычно, - глядя куда-то вдаль. Похоже, вечер удался не только у Исиды.
- Привет, Орихиме-сан, - кивнул ей Исида. Та подняла на него свои задумчивые серо-синие глаза и улыбнулась.
... Утром он не знал, как пойти в школу. Долго метался по комнате, потом - под дверью кабинета, не решаясь зайти в класс. Тендзе сидел, склонившись над учебником, губы его шевелились - разбирал трудные кандзи. При виде него он чуть улыбнулся - и снова уткнулся в учебник. Почувствовав словно легкий укол в одно место, понурый Исида сел за свою парту.
Классный клоун Кейго с острой английской булавкой в руках удивленно смотрел то на Исиду, то на острие иглы. «Затупилась, что ли?».
...Обедал Урью всегда один. Этот день не стал исключением. Впрочем, Кея он чувствовал, даже увидеть мог бы, вздумай Исида выглянуть из-под дерева, под которым сидел. Тендзе, еще на родине заработавший репутацию неисправимого бабника, сидел в окружении девчонок, и, - Урью прислушался и ушам не поверил, - пел им слезливую балладу на каталанском. Что песня была, как водится, о любви, можно было догадаться по тому, как часто произносилось там слово «Amor».
Правда, просидел Кей там недолго: похоже, сделал неуклюжий комплимент Орихиме, и Тацки среагировала на него в привычной манере: секунды не прошло, как Тендзе вихрем пронесся мимо Исиды, спасая свою жизнь. Арисава гналась за ним с явным намерением сломать Кею пару ребер. Девочки, уже привыкшие к такой реакции на любые поползновения в сторону Иноуэ, делали ставки - «догонит/не догонит, убьет/не убьет/покалечит».
Не догнала. Минут через пять Кей, ободранный, словно подрался с тигром, но явно не избитый, почти упал на траву рядом с Урью.
- Через терновник сбежал, - поделился он, чуть отдышавшись. - Эта Тацки... Она всегда такая?
- Когда защищает Иноуэ-сан - да, - хмыкнул Исида. - У тебя дыра на плече. Давай зашью.
Он быстро затянул распоровшийся шов на рубашке, стараясь не касаться смуглой кожи, так странно контрастировавшей с белой тканью. Кей сидел, как статуя, преувеличенно старательно глядя в сторону.
- Она здорово бегает. Еле ушел... Через терновник, только тогда отстала. Вот это женщина, - закончил Кей, свободной рукой отбрасывая волосы с лица. - А ты всегда один обедаешь? Вроде все по группкам, а ты сам по себе, одинокий волк... - он хмыкнул и тут же заработал несильный тычок иголкой.
- Извини. Не разговаривай пока не зашью, ладно?
Руки проворно мелькали в воздухе, оставляя после себя едва заметные неширокие стежки. Урью, как всегда, был сосредоточен на деле, но взгляд, как нарочно, все равно как бы невзначай проходил по знакомым чертам лица, изгибу шеи. Рука нервно дернулась, Кей тут же возопил:
- Убийца, по живому же шьешь!
- Прости, - Исида нервно поправил очки. - Готово.
Оборвав зубами нить, он убрал свои швейные сокровища в сумку. Кей придирчиво осматривал шов, ухитряясь выворачивать шею под немыслимыми углами. Ну точь-в-точь красавица перед зеркалом.
Хмыкнув, Исида поднялся, отряхивая с брюк прилипшие травинки.
- Одинокий волк, -пробурчал он себе под нос с едва слышным смешком. Обернулся - Кея уже и след простыл. Любвеобильный квинси вновь вернулся в круг девушек и чувствовал себя как дитя в малиннике. По блеску в глазах (на приличном расстоянии, между прочим) было заметно, что очередное поползновение в сторону местных красоток было не за горами.
Следующим уроком была физкультура. Исида уже переоделся и ждал начала на площадке, искренне радуясь, что ему не пришлось опять любоваться на голого Кея, при одной мысли о котором кровь ударяла в голову и в другое место - чуть ниже.
После короткой пробежки стали играть в бейсбол. Под дружное хихиканье одноклассников Кей честно признался, что биту в руках не держал.
- А мы тебе биту и не дадим, - великодушно сказал физкультурник, вручая Кею мяч. У Исиды неприятно засосало под ложечкой.
Интуиция не подвела - в первом же ининге Урью получил этим самым мячом в нос. Дальше все виделось как в тумане - и как орал на Кея учитель, и как тот, беспрерывно извиняясь, потащил его (Урью, а не учителя) чуть ли не на руках в медкабинет, под истерический хохот свидетелей происшествия...
В медичке ему приложили к носу пузырь со льдом и велели полежать на кушетке минут пятнадцать; Кей сидел рядом с таким виноватым видом, что злой Исида тут же его простил.
Со спортивной площадки доносились веселые голоса - игру продолжили без них, и явно не скучали. Впрочем, Кей был не первый, кто попал мячом по лицу другому игроку, а Исиде и до того частенько доставалось, так чего уж там...
Кей, встрепенувшийся, стоило пострадавшему перестать корчить недовольную физиономию (вообще-то это было скорее от боли, чем от великодушия - мимические мышцы плохо слушались) сидел на кушетке, болтая ногами с самым безмятежным видом. Медсестра, заполнив какие-то бумажки, вышла из кабинета, и Урью тут же почувствовал, как костлявые пальцы Кея зарываются ему в волосы.
- Ты чего? - он перехватил худое, жилистое запястье одноклассника, ощущая, как в синих венах молоточком стучится кровь. Кей только фыркнул.
- Да так, - он нагнулся, осторожно касаясь губами подбородка Исиды, стараясь не задевать даже волосами разбитый нос. Легкие, как крыло бабочки, касания, к подбородку, к шее; вторая рука скользнула под футболку, поглаживая впалый живот, перебираясь выше... Урью часто-часто задышал, уронив пузырь со льдом на подушку - теперь он холодил щеку, одной рукой все еще сжимая запястье Кея, другой вцепившись в постеленную на кушетке клеенку.
- У тебя кровь из носа пошла, - прошептал Тендзе, снова приблизив свое лицо к его, и осторожно слизывая с губ Исиды рубиновые капли. - Она соленая... - он осторожно поцеловал Урью, ловко вывернув руку из судорожно сжатой ладони и зарываясь пальцами в темные, как вороново крыло, волосы парня.
И тут волшебство кончилось: прибежал Садо с сумками.
- Ишида-кун, Кей, я... - и замерл как вкопанный. Исида и Кей тоже. Сумки стукнулись об пол, следом челюсть мексиканца. И тут каталонец (вот кто тянул за язык?!!!) выдал гениальную фразу:
- А это... нетрадиционная медицина. Спасибо, Садо-кун.
- Понял, не за что, - выдавил в ответ Садо и, развернувшись, деревянной походкой вышел из медкабинета. Спокойно так...
- Н.. нетрадиционная медицина?! – прокашлялся Исида, приподнявшийся на кушетке и тут же снова отброшенный в лежачее положение сильными руками Кея. Самому теперь хотелось смеяться и плакать одновременно. Нет, конечно же, не из-за малыша Чада, всегда казавшегося не особо сообразительным, вопреки расхожей истине «Молчи - за умного сойдешь». Просто сама ситуация поражала своей комичностью – два парня, один из которых только что залепил другому в нос бейсбольным мячом, буквально через двадцать минут уже самозабвенно целовались в медичке.
В кабинете повисло неловкое молчание. Урью лежал, рассматривая идеально-чистое полотно побелки на потолке. Кей, кусая губы, отвернулся, глядя в окно. Его профиль резко выделялся на фоне светлого проема, из которого были едва слышны крики ребят на уроке.
- Как ты?- он повернулся, глядя на Исиду. Тот открыл было рот, чтобы ответить, но замер, заметив на губах квинси крошку своей засохшей крови. В голове что-то щелкнуло, и вкус недавнего поцелуя воскрес на губах с новой силой. Кровь прилила к щекам, он поспешил вновь отвернуться, чтобы не выдать своих ощущений.
- Нормально, - выдавил он из себя спустя некоторое время.
Кей задумчиво и таинственно, как Мона Лиза на портрете, улыбнулся.
- Тогда я пойду, - он осторожно, чтобы не задеть разбитый нос, чмокнул Исиду в щеку и вышел из кабинета, оставив того в полном смятении.
С того дня явные (повторяем - явные) поползновения в его сторону прекратились. Даже за партой на уроке сидел Тендзе теперь как-то боком, повернувшись к Урью спиной. Вряд ли Кей так проникся важностью момента встречи с Чадом - просто решил залечь на дно. Иначе как объяснить, что чуть ли не каждый урок белые и гладкие, как атлас, духовные нити Тендзе завивались вокруг Исиды, касаясь его лица и волос, а то и норовя забраться под рубашку?
Тот держался,как мог. Чаще всего упорно старался отвести от себя нахальные белые ленты,но Кей был настойчив,очень настойчив. Поэтому маленькая борьба,после которой оба сидели за своими партами,дыша чуть чаще,чем полагается обычным японским школьникам на уроках по математике,английскому и всех остальных, стали уже привычным делом. Глаза Кея при этом, когда он оборачивался, азартно и шаловливо блестели, Урью же,с трудом скрывая ярость, и, что греха таить, возбуждение, еще ниже склонялся над учебником. Злость, яростная и беспощадная, владела им в эти моменты, гордый квинси с трудом переносил подобные "бои", как явную насмешку над своим достоинством. Каталанского же пришельца,по всей видимости,эти ситуации только забавляли.
Самое обидное, что пересечься с Кеем на перемене, единственно с целью набить нахалу морду, не удавалось - между ними каждый раз то оказывалась Тацки (Кей явно питал к ней слабость, правда, Арисава на свой счет его симпатии не принимала - она была абсолютно уверена, что тому нужна Орихиме, и с редкостным постоянством била Тендзе всем, что попается под руку), то все девчонки разом (вот любвеобильный, черт подери!!!), то медсестра (когда у Тацки особенно плохое настроение)...
...Этот день ничем не отличался от предыдущих. Снова школа, снова те же слова, те же лица,то же онигири на обед. Та же молчаливая,никому не видимая борьба. Не выдержав, Урью встал и вышел из класса. Сжав губы, с силой дернул ручку крана в мужском туалете,смотря на то,как тугая струя воды описывает по раковине круг,закручиваясь в водоворот,и исчезает... Поплескал ледяной водой в лицо и от души обматерил всех каталонцев, особенно того, кто достает его каждый урок. Из кабинки с очумелым видом (не столько от смысла сказанного, сколько от того, кто это сказал) выпал Кейго.
- Ис-сида...-попытался выдавить он, но в ответ получил такой красноречиво злобный взгляд, что поспешил убраться восвояси. В этот же вечер Урью забросил все задания и отправился к Кею,чтобы расставить все точки над и i.
Он и раньше пытался заглянуть к не в меру любвеобильному однокласснику, но того каждый раз не было дома. Зато Фокс был, и Исида песику явно не нравился - тот каждый раз пытался его лишить некоторых, весьма важных, частей тела, с лаем бросаясь на Исиду, как на злейшего врага его семьи и всех квинси этой планеты.
В этот раз Кей оказался дома. Прикрикнув на заходившегося лаем Фокса, проводил в комнату, и запрыгнув на кровать, жестом пригласил Урью сесть рядом. Тот молчал. Заготовленная заранее гневная речь вылетела из головы, но раздражение, накатывавшее волнами, проходить не спешило. Зло тряхнув головой, он намеренно проигнорировал приглашение сесть и отошел к окну, прислонившись к подоконнику.
- Ну так я слушаю, - хмыкнул Кей, скрестив ноги и лукаво глядя на Урью из-под неровной длинной челки.
- Ты что,совсем охамел?- неожиданно грубым и хриплым голосом выпалил Урью.- Что ты вообще творишь со мной? Все эти ленты,эти взгляды,-он беспокойно расчертил рукой воздух и прошипел:- Я что,похож на игрушку?!
- Ага, на куклу Барби... Или Кена, - хохотнул Кей. - Шучу, шучу. А что тебя не устраивает? Просто тренировка на устойчивость рейацу. Видел бы ты, как меня мэтр гонял - не жаловался бы. Я, по крайней мере, твоим физическим здоровьем не рискую, - он прикрыл глаза и насмешливо закончил. - А взгляд у меня всегда такой. Ничего не поделаешь.
- О да, - из горла вырвался саркастический смешок. - А то,что я... Да вообще,зачем я тебе буду что-то объяснять?! Если ты считаешь все это игрой, то...- он, яростно, сверкая глазами из-под стекол очков, схватил со стола учебник и кинул им в Кея. Хотелось выплеснуть эту злость, дать ему по вечно ухмыляющейся физиономии, согнать с его губ... жестких,горячих губ... (Ками-сама...ну не сейчаааас!!!)... эту вечную насмешку, будто бы над всем миром.
- И не объясняй, - учебник стукнулся о спинку кровати, но Кея на ней уже не было - квинси стоял, прислонившись к дверному косяку, в двух метрах от нее. - А у тебя прицел явно сбит...
- Урод! - следом за учебником полетели пенал, портфель, оба Исидиных ботинка и Зеле Шнайдер, который Урью метнул на манер кинжала в ненавистную физиономию. Синеватый клинок воткнулся в стену над головой Кея.
- А вот это было лишнее, малыш, - прошипел каталонец, одним неуловимым движением оказываясь за спиной Исиды и заламывая ему руку с зажатой в ней второй стрелой, не давая вновь атаковать.
- Я тебе дам малыша...Убью, - прошептал тот, всех сил пытаясь вырваться. Но квинси держал крепко. Поэтому Урью, не мудрствуя лукаво, дал тому ногой в колено, и, пока Кей, морщась от боли,бормотал тихие ругательства,одним прыжком оказался на другой стороне комнаты, с силой сжимая пальцами оставшийся Зеле Шнайдер,готовый в любой момент пустить его в дело. Битва захватывала целиком, злоба и страсть смешивались в одно целое, кружа голову, кровь сотней молоточков стучала в висках.
Кей расхохотался.
- Ну-ну, не буянь, я совершенно не хотел тебя обидеть, - он помахал в воздухе полосатым галстуком. - Не твое ли? - глаза каталонца задорно сверкали. Урью невольно коснулся воротника... Черт, когда он успел!
И вдруг парень заметил нечто очень странное. Кей за то время, что Исида тут не был, успел развесить по стенам старые фотографии; одна из них, совсем недавняя, была цветной, и на ней хорошо видно было лицо квинси, обнимавшего за шею своего рыжего Фокса.
У мальчика на фото... ЧЕРНЫЕ глаза.
- Что это? - Исида кивнул в сторону фотографии. Кей обернулся и вдруг побледнел так, что Урью за него испугался.
- ??? - Исида острожно подошел к нему, сжимая в кулаке Зеле Шнайдер, так что острые края врезались в ладонь.
- Это... свет так падает, - Кей с явным усилием повернулся к нему лицом. - Ну так... На чем мы остановились? - взгляд его снова стал заигрывающе-лукавым, но тревога плескалась на дне темно-фиолетовых зрачков, клубилась, как черный туман... или это свет так падал?
- Кей? - в душу закралась тревога, липкими, холодными лапками обвивая сердце, пуская росточки вдоль всего тела. Урью напрягся,делая шаг назад. - Кей?...-повторил он еще раз. Тихо, настороженно. Изучая глазами каждую черту его лица, каждый изгиб тела. Такого знакомого... или... все-таки нет?
Сощурив глаза, Урью попытался увидеть его рейряку. Белые... Только какие-то очень тонкие, и, вытянувшись вертикально вверх, дрожат как струны, капли духовной силы, поблескивая, висят на них, как роса. И тело Кея, оказалось, опутано другими нитями, тонкими и ярко-голубыми, словно у него не осталось ни одной целой косточки, и двигается квинси на одной духовной силе.
И вдруг рейряку вспыхнули алым. Кровь, пламя... Сколько еще сравнений можно придумать для яркого и тревожного цвета? Цвета боли, ненависти, страха, самых ярких человеческих эмоций?
Цвета духовных нитей СИНИГАМИ...
Сердце дернуло в груди болезненным разрядом. На миг помутнело в глазах. Обман? Все - обман? Не последний квинси, не один... один?! все-таки один?! все-так не зря жила в нем эта жгучая ненависть ко всему их роду, начиная острием занпакто и кончая белой окантовкой кимоно? Один. Смех. Злость - на самого себя. За то, что повелся, что не сумел разглядеть за личиной квинси злейшего врага. А что он делал с этим врагом... оу. Голова кружилась.
- Синигами?... - вопрос даже не требовал ответа, настолько все было очевидно. Кей отвел взгляд, через секунду взглянул снова - прямо, с вызовом. Видно было, что сейчас он ожидал всего - от молчаливой, пронзительно-голубой стрелы в лицо до слезливой истерики в лучших традициях «санта-барбары».
Сердце замерло,руки напряженно сжались. Зеле Шнайдер резало ладонь,как бритва. По руке потекли струйки крови,описывая алые дорожки на пальцах, покрывая их причудливым узором. Кап. Кровавая капелька упала на пол. Исида,вздрогнул,на секунду опустив глаза на пол,где уже красовалась алая бусинка. Кею этой секунды вполне хватило.
- Ах, ты...!
Одним движением он подхватил Урью на руки и швырнул на кровать так, что пружины жалобно взвыли, и сам запрыгнул сверху. Зеле Шнайдер выкрутил из пальцев, взрезая кожу острыми краями, металлическая пластинка негромко звякнула, ударившись об пол. Исида попытался столкнуть Кея с себя, но тот перехватил его запястья и... начал осторожно слизывать с ладони кровь.
- Пре... Прекрати, - голос неожиданно пропал. Духовные нити Кея, вновь начав слушаться хозяина, заскользили вдоль тела Урью, уже беспрепятственно касаясь кожи, словно одежды для них не существовало. По спине пробежали мурашки. Очень добросовестно зализав раны на ладони, Кей невозмутимо перешел на запястье, чертя кончиком языка какие-то одному ему понятные узоры. Руки... Каждое касание отзывалось войной мурашек по всему телу. Руки, пальцы, запястья... самые уязвимые,самые важные и самые чувствительные части тела квинси, Кей, черт его побери, отлично это понимал. Пытаясь хоть как-то отбиваться, Урью непроизвольно замирал всякий раз, как только каталонец касался порезов на его руке, которую перехватил очень умело: и не больно, а шевельнешься - тут же услышишь, как хрустит вывернутое запястье.
- Пожалуйста...не надо...-голос звучал хрипло, в нем слышалась боль и мольба. Но Урью понимал,что он так же хочет,чтобы эта пытка остановилась, сколько жаждет ее продолжения. В этот момент Исида сам себя ненавидел, но уже тянулся губами к сухим, горячим губам врага... синигами в теле квинси. Кей только усмехнулся, касаясь языком уголка губ Урью и снова мягко отбрасывая его назал на кровать.
- Мразь, - бессильно ругнулся Исида, окончательно поняв, что сопротивление бесполезно. Голова снова начала кружиться, ладонь болезненно саднило. Губы Кея... или как его там... скользили по его шее, безошибочно находя самые чувствительные точки, духовные нити... Ксоооо, куда они только еще не забрались... Урью застонал, выгибаясь ему навстречу, чувствуя, что руки уже свободны, но не пытаясь вырваться...
- Урод... Как же тебя на самом деле-то зовут? - прошипел он вдруг, вспомнив кое-что очень важное.
- Ммм? - Кей поднял голову, с интересом глядя на Урью. - А это так важно? Хорошо... Криштоф Ноэль. Для тебя просто Крис...
Он вздрогнул и резко обернулся,словно кто-то ударил его по спине. И Урью, хотя неслабая рейацу Ке... Ноэля заглушала все остальные, почувствовал.
Прорыв из Хуэко Мундо... Штук пять, один другого толще и злей... Наверняка они явились, почуяв синигами, духовная сила которого, наверное, чувствовалась на милю от дома. Очень близко - в паре кварталов от дома, Исида почти увидел, как они озираются в поисках добычи, похожие на осминогов склизкие монстры.
- Жаль... Похоже, придется отложить наше веселье, - Ноэль соскочил с Урью, потянулся, хрустнув выпирающими суставами, и мило поинтересовался: - Как рука? Может, забинтовать?
- Пошел ты знаешь куда!
- Туда и собирался, да видишь - монстрики, - синигами лукаво подмигнул. - Идем, без нас их никто не завалит. Да, штаны застегни...
От немедленного и жестокого убийства синигами спасло только то, что шунпо он владел лучше, чем Урью - «летящими шагами», и, когда Исида добрался до места, Ноэль поливал Пустых прицельными ударами Кидо, и точно не ждал бы такого подлого приема.
- Почему ты не выйдешь из гигая? - монстры и в самом деле оказались похожи на клубок каракатиц, лупивших склизкими щупальцами направо и налево без разбору. Синеватая стрела срезала щупалец, тянувшийся к Ноэлю, прежде, чем Урью сам вспомнил, что желает синигами долгой и мучительной смерти путем... Придумать, куда еще он засунет Крису Зеле Шнайдер, Исида не успел - заметив его, Пустые среагировали должным образом и потянулись тентаклями. Голубая стрела, выпущенная этим странным гибридом синигами и квинси, срезала их на полпути.
- А техники...
- Их я знаю лучше, чем Ки...
Очередной щупалец таки дотянулся до Ноэля, мощным ударом впечатав его в стену. Хриплый вопль застрял в горле, когда Урью увидел, как его тело, словно в замедленной сьемке, сползает по стене, и падает наземь, согнувшись пополам, как сломанная кукла...

И все же, Исида не медлил. Сейчас опасности подвергалась большая часть Каракуры - своими щупальцами Пустые рассыпали здания, как карточные домики. На улицах поднялась паника. Толпа, чуть не сбившая квинси с ног, скрыла тело Ноэля. Безликое, объятое звериным ужасом стадо людей путалось под ногами,не давая пустить стрелу. Сейчас безопасность этих человечков была превыше всего... Но как их спасать, как? Пронзительно-голубая стрела с громким, перекрывающим даже крики людей чавканьем погрузилась в склизкую плоть. Зеле Шнайдер - туда же. Больше не было, остались в комнате...
Неожиданно люди кончились. Поток скрылся за поворотом, словно что-то направило его, а Исиду кто-то поймал за шкирку и отбросил к стене, где лежал, свернувшись клубочком, Ноэль (и как не затоптали? - успел подумать квинси, прежде чем в глазах потемнело от удара об асфальт). Проморгавшись, он увидел, что клубок «каракатиц» стал примерно вдвое меньше - с ним теперь сражался высокий синигами с растрепанными светло-русыми волосами. Длинный и тонкий занпакто, похожий на саблю или нетяжелый палаш, светился в его руках тускло-голубым пламенем. Что он делал, понять было трудно, но, кажется, то и дело вспыхивавший, как электрическая лампочка, клинок ослаблял аморфную защиту Пустых, потому что он снова пустил в них ярко-синий шар Кидо - и монстры взвыли от боли и ярости.
- Que diablo? - Ноэль, лежаший рядом, неожиданно поднял голову, и Исида чуть не упал в обморок - у него были черные, как антрацит, глаза, как у мальчика на фотографии. Повернул голову в сторону Урью, сощурился. - Хех, а я думал, тебя сожрали... Жаль, - он уронил голову опять на асфальт. Вид у Кея - теперь сомнений не оставалось, это точно был он, - сделался, мягко говоря, неважный. Он то и дело морщился от боли, с трудом сдерживая стон, из уголка рта сочилась тонкой струйкой кровь.
- Взвейся вихрем, Зорра Бланка**! - крикнул вдруг синигами, и неожиданно поле боя от Урью закрыла сплошная белая стена. Исида вытаращил глаза.
Это был снег. Снег, перемешанный с яркими голубыми искрами духовных частиц, завивался вихрем вокруг Пустых, вокруг синигами.
- Слышь, педерастик, - ласково и чуть нараспев сказал Кей. - Насколько я знаю Криштофа - а он часть меня самого - он сейчас сбежит. Вихрь питается за счет рейацу противника, так что отчитываться за этот снежок придется тебе, я-то почти мертв. Уноси свою гомосекскую задницу, пока цел, - он неожиданно зашелся чахоточным кашлем, сплевывая на асфальт капли рубиновой крови. - Что... что ты со мной делал, урод...
- Знаешь, сладкий, твоя попка была просто прелесть, - огрызнулся Исида, утирая рукавом рубаши кровь с лица. Ему сейчас было совершенно наплевать на то, какой моральный (и физический тоже) ущерб они нанесли истинному обладателю тела. Нет. В этот миг - только пустые. Только долг, не позволяющий оставлять этих тварей гулять на свободе, как в их родном Хуэко Мундо. Собирая остатки сил, Урью поднялся, стиснул зубы, и, прошептав "Diablo" (и от кого только понабрался?!) поднял лук. Выстрел - один из пустых взвыл, задрав голову (о, у него и голова нашлась, шишковатая такая) высого вверх. Это чистое голубое небо, смотревшее на него сверху, было последним, что он увидел в своей жизни - следующая стрела стерла его с лица земли. Синигами обернулся - он явно не ожидал от раненого квинси подобной прыти. Но Исида был хорош не только в постели...
- Не отвлекайся, - смешок, и голова следующего пустого, как раз нацеливавшего тонкий и длинный тентакль в... (если этот фик все еще читают дамы и дети до 16, то следующую строчку пропустите) в ту часть тела, которую так отчаянно защищал очнувшийся Кей, рассыпалась прахом. Тем же серым пеплом развеялись и злосчастные щупальца.
Странный свет, пляска синих искр в облаках снежной пыли удар второй,третий... Пустые исчезали на глазах. Таяли, кидая в воздух свой прощальный крик. Ноэль орудовал занпакто с ловкостью кошки,метко уворачиваясь от их атак, и ни один удар не прошел мимо. Урью на миг показалось, что синигами сам по себе похож на лису, ловящую мышь - упрыжок вперед, укус, прыжок назад...
Последний был довольно мелкий и похож на комок мяса с шишковатой головой и одним глазом. Криштоф пришиб его ударом Кидо и, облегченно вздохнув, повернулся к квинси.
Удивительно, как только он уместился в теле Кея? Высокий, на голову выше и его, и тем более Урью, широкоплечий, чертами лица неуловимо напоминает самого Тендзе, но вот выражением... улыбка и взгляд у Криштофа были, как у бывалой проститутки, даже сейчас, когда он тяжело дышал и держался за бок. Светло-русые волосы до плеч, челка почти скрывает нахальные ярко-фиолетовые глаза, в которых еще не угас охотничий азарт, свежий шрам на пол-лица...
- Оба целы? - спросил Ноэль. Слова он выговаривал довольно чисто, но в речи все-таки чувствовался нездешний акцент; и голос звучал неровно, надтреснуто, словно у него болело горло. Кей что-то ответил по-каталански, отчего уши синигами, торчащие даже сквозь растрепанные волосы, ярко зааалели.
- Икье чико детестабле***, - с деланным сожалением произнес он. - Ладно, еще увидимся, Урью-кун... Кей, привет Фоксику, - дурашливо поклонившись, он с места сорвался в шунпо, и, сверкнув на прощание алой подкладкой косоде, скрылся за поворотом...
Вначале Исида даже не до конца осмыслил то,что произошло. Ни обитателей Хуэко Мундо,ни синигами. Урью почувствовал,как земля уходит из-под ног,сознание заволокло серым туманом. Потеря крови давала о себе знать. Последняя мысль,посетившая сознание,была "Надо помочь Кею. То есть Ноэлю...нет,теперь уже только Кею."
... Очнулся Урью уже в больнице. Уже давно стемнело, и только знакомый запах карболки заставил его понять, где находится. А еще над ним склонилась до боли знакомая фигура.
- Ты! - Урью хотел было рывком встать, но не смог - резкая боль в затылке заставила со стоном упасть опять на подушку.
- Дохляк, - бесстрастно прокомментировал Кей. - Меня об стену приложили, и ничего, а ты от одного броска не оправишься.
Свет фар проезжавшего мимо больницы автомобиля на миг выхватили смугло-бледное лицо парня, сжатые в тонкую полоску губы, и черные (черные!) глаза, похожие на темные тоннели. Такие, в конце которых нет и быть не может света. Кей устало прикрыл глаза ладонью, словно говоря: "Ты безнадежен, Исида, ничего из тебя не выйдет". Захотелось дать ему в глаз. К счастью для Кея, поднять руки Урью не мог - они словно налились свинцом. Хотя язык еще мог шевелиться, и Урью не преминул этим воспользоваться:
- Дохляк...не смог справиться с синигами внутри себя,и еще что-то гавкаешь мне. Молчи, уке. - Исида закрыл глаза, тяжело вздыхая. Картинка вокруг все еще не обрела четкость,в затылке острым шилом пульсировала боль. Кея задели снова Урью,квинси чувствовал это. Но тяжелого удара в челюсть за ними не последовало. Просто темная тишина,в которой едва слышалось сбивчивое дыхание,и сладко-горький больничный запах,отдающий спиртом.
- Уке, говоришь? - хмыкнул Кей после долгой паузы. - Смотри, в твоем состоянии это можно исправить в два счета... поквитаться, так сказать. А что до Ноэля... Попробуй управься с тем, у кого рейацу в два раза сильнее и шлюшья манера не мытьем, так катаньем добиваться своего... Хотя что перед тобой оправдываться? - он развел руками. - Если б не те осминожки, тебя бы поимели даже без маскировки. Причем синигами, опущенный даже по их меркам.
- Думаю,если мы сейчас начнем разбираться,кто,кого и когда поимел, ты, детка,окажешься не в самом приятном положении. Хотя, тело у тебя,что надо. Я понимаю Ноэля.- Урью хмыкнул,прижимая холодные пальцы ко лбу. Дышать становилось все тяжелее,губы пересохли, смертельно хотелось пить. Расстегнул пару пуговиц на рубашке, и, поймав на себе странный взгляд Кея, тихо усмехнулся.
- Aquí perdres divorciat, el meu Déu ... - пробормотал Кей. - И давно ты открыл в себе такие наклонности? Да не красней ты, как девица на выданье, я все это время был в полном сознании и отлично все видел. Даже интересно, когда это ты так наловчился.
Подумав, он на минуту отошел - и вернулся со стаканом воды. Осторожно припоняв голову Урью, поднес стакан к губам - зубы звякнули о тонкое стекло. - Пей, - сухо сказал он. - Да пей, не бойся, подсыпать яду в стакан - не мои методы.
- Кто тебя знает. Нальешь в стакан снотворного и надругаешься над моим несчастным тельцем, - Исида сверкнул глазами,пряча улыбку,но стакан все-таки принял. Вода приятно охлаждала пересохшие губы, и в голове действительно прояснялось с каждым глотком. - с..спасибо, - выдавил он,вытирая губы рукавом рубашки,пытаясь приподняться на кровати.
- Как ты догадался? - просиял Кей, ставя стакан на прикроватную тумбочку. - Хотя вообще это просто укрепляющая настойка, через пару минут голова должна пройти.
Минуту они сидели молча - Кей на кровати, по-турецки скрестив ноги, Урью в ожидании чуда - что голова пройдет. Прошла.
- Спасибо, - Урью хотел было откинуться обратно на подушку, но неожиданно Кей его остановил, легонько потянув за волосы к себе.
- Какого... - Урью не успел: Кей прижался губами к его губам, легонько коснувшись языком уголка рта. Почувствовав, что Урью так ошалел, что не сопротивляется, отпустил волосы и теперь просто бережно, как хрустального прижимал его к себе, с губ переходя на шею, нежно прикусывая кожу острыми, как у собаки, зубами.
- Кей?
На секунду Исида подумал о том,что Ноэль снова вернулся в тело квинси. Но - нет; глаза оставались черными, движения, голос, даже дыхание неуловимо изменились. Настоящий Кей был совершенно другим, не имея с тем синигами ничего общего... Кроме, походу, ориентации. Ну и кто тут... perdre, правильно? Хотя кого это волнует...
Урью забылся. Они никуда не торопились,в их распоряжении была целая ночь. Поэтому - долгие поцелуи, от которых в глазах начинает темнеть, неторопливые ласки - такие, что дрожь пробегает по телу, заставляя каждую клетку отзываться томительной болью. На миг сознание прояснилось - и Исида попытался отстраниться, судорожно хватая ртом воздух, и спросил, не отпуская плеч Кея:
- Что ты делаешь?!
- А что из этого тебе в новинку, dolça (сладкий - каталанск.)? - тот лишь фыркнул, прижимая его к себе и властно, по-хозяйски, целуя в губы. Горячие пальцы заскользили по бедру, заставляя мускулы трепетать, чуть замерли... И Урью, подскочив, стиснул зубы, сдерживая хриплый стон. Гаааад... Как он только догадался про то место под правой коленкой? Ах да, Ноэль же...
А Кей нежнее. Гораздо нежнее и осторожней... Девчонок так же целуешь, да, зараза?!!!! С шеи то ли скользнул, то ли перетек на грудь, прикусил болезненно напряженный сосок - Урью забился, как подстреленная птица, под еле слышное хихиканье. Еще и ржет... Ааааа... Тварюга... как это будет по-каталански? Сriatura? Я что - вслух это спросил? Ааааа! Куда ты свои пальцы суешь, крячура ползучая!!!
- Исида, - к одному пальцу прибавились еще два, нежно, но настойчиво растягивая тугое колечко мышц. - У нас тут что - секс или комедийное порно? Если тебе так надо знать, скажу - я хочу взять реванш за тот раз у меня дома... Так что расслабься и постарайся получить удовольствие.
-А если я скажу,что тот раз был не единственным?! - Урью болезненно сжался,тут же,как пружина,выгнувшись назад.- И вообще...убери свои пальцы из моей задницы! - он грубо оттолкнул Кея,с шумом вдыхая воздух. По губам скользнула нехорошая усмешка. Резкое движение - и вот уже Исида прижимает каталонца к кровати, удерживая руки, чтобы тот не отбивался. Не скрывая улыбки, кончиком языка скользнул по скуле, нежно обвел линию губ, чуть прикусил почку уха, отчего Кей глухо застонал, и, нагнувшись ниже, начал осторожно касаться губами ключиц.
- Fer, - костлявое запястье Кея тут же вывернулось из Исидиной хватки, и сильные пальцы больно рванули за волосы, заставив того посмотреть в глаза Тендзе. Холодный сиреневатый отблеск показался странно знакомым. На миг Урью тревожно замер, и Кей тут же метким пинком под дых сбросил его с себя и оказался сверху, ловко закидывая ногу Урью себе на плечо. - Не знаю, сколько раз ты там с самим Ноэлем... Но от тебя мой зад пострадал один раз, - с этими словами он рывком, до упора, до жалобного вскрика, вошел в Урью и ритмично задвигался, второй рукой вдавливая извивавшегося, как змея, Исиду в тонкий матрас. - И я... - дыхание начало сбиваться, речь перебивалась негромкими стонами, - требую... ммм... satisfacció... Са-тис-фак-ции... Будешь брыкаться, порву... Нечаянно...
- Сатисфакции?- голос перешел в хриплый шепот,все тело болезненно сжалось. - ну сейчас...я тебе устрою... удовлетворение! - глаза Урью сверкнули. Пальцы судорожно стиснули в кулаке простыню, тело выгнулось правильной дугой, отталкиваясь руками от кровати, опрокидывая каталонца на горячую,сбившуюся складками простыню, оказываясь сверху. Теперь Исида задавал ритм. С губ не сходила усмешка-и плевать,что в этот раз он был уке. Все равно, он хотел смотреть СВЕРХУ на лицо Кея, искаженное желанием, СВЕРХУ слышать его прерывающееся дыхание, чувствовать, как его руки нервно, царапая ногтями нежную кожу, сжимают бедра...
- De res, més ràpid... быстрее, - послышался глухой,как будто чужой голос Кея. Исида же,облизав пересохшие губы, ничего не ответил. Откидываясь назад,чувствуя напряжение внутри себя,которое росло и не давало остановиться, тем не менее руками он начинал хаотично, беззастенчиво ласкать живот каталонца,оставляя на нем следы от ногтей. Изредка нагибаясь для того,чтобы,слушая его стоны, провести языком по гладкой коже,оставляя на ней отметины-поцелуи...
Тощая длинная фигура в свободных черных одеждах замерла на выступе стены под окном палаты, не веря своим ушам. Шевельнулась, удивленно глядя на луну; в голубоватом свете странно блеснули темно-сиреневые глаза, почти скрытые под русой челкой. И осклабилась, обнажая в препохабной лисьей улыбке белые и острые, как у молодой собаки, ровные зубы.
Криштоф Ноэль в очередной раз веселился, сбив с пути истинного пару ребятишек.
Под дверью тоже замер шпион. Внешность его была поистине примечательная: тонкая фигурка, которую выгодно подчеркивал франтоватый светло-серый костюм, рыжие волосы до плеч и - оригинальное зрелище - лисьи уши и хвост. Странное существо казалось бы оригинальной статуей - настолько неподвижно скорчился он под дверью, прижавшись к белой панели апельсиновым ухом, - если бы этот самый хвост огненным сполохом не метался из стороны в сторону, а правая рука - локтем левой Лис упирался в пол - не подрагивала с занесенным над большим блокнотом ручкой.
- Все шпионишь, Фокс? - невесть как добравшийся до него за три секунды Ноэль улыбнулся еще похабней и дернул слухача за хвост. Тот молниеносно опрокинулся на спину и дрыгнул ногами, намереваясь залепить Крису каблуком в лицо, но промазал.
- Какого черта ты тут забыл, Ноэль? - прошипел лис, не меняя своего распластаного положения на полу.
- Интересно посмотреть результаты моей работы, - промурлыкал в ответ Ноэль. - Знаешь, Джин, ты очень красивый, когда так лежишь...
- Tu es allé connaît où!(иди ты знаешь куда! - франц.) - огрызнулся тот. - Я не могу понять, Ноэль, зачем ты это все делаешь? Они же оба квинси... разве ты не был таким же?
- Именно потому что был, - хмыкнул Криштоф, осторожно заглядывая сквозь стеклянную дверь. На фоне освещенного луной окна отлично было видно, как извиваются две сплетенные мальчишечьи фигуры, царапаясь, кусаясь, разрываясь между желанием получить удовольствие и поубивать друг друга. - Знаешь, когда я погиб... я сумел вернуться на грунт, когда получил меч. Меня не приняли обратно, изгнали, как пса, только что Зеле Шнайдер следом не пустили.
Он прикрыл глаза, прислонившись плечом к стене.
- Ну, как я не прижился у синигами - ты и так знаешь...
Из-за двери донесся громкий и одновременный стон двух мальчишек, прерываемый отборным матом на двух языках.
- Кажется, я плохо на них влияю, - задумчиво произнес Ноэль. - Матерятся...
Фокс только пискнул от едва сдерживаемого хохота.
... - У тебя рейацу изменилась, - Исида лежал в какой-то странной позе, поперек Кея, свесив руку на пол, и задумчиво глядя в потолок. Шевелиться не было ни сил, ни желания, ни даже возможности - зад болел так, будто Урью пытались посадить на кол, но на половине передумали. - Ты лишился сил из-за Ноэля, да?
- Восстановится, - Кей как-то неуверенно передернул плечами. - Или ребята восстановят... Способы есть, хотя те, кто через это прошел, очень часто сходят с ума.
Он неловко столкнул Урью с себя - складки на сбившейся и уже не очень чистой простыне впились в бок - и рывком сел, свесив ноги на прохладный кафельный пол.
- Думаю, после собсвенного внутреннего мира мне уже ничего не страшно, так что постараюсь остаться в здравом уме.
Он потянулся и встал. Темная фигура казалась нарисованной черной ручкой на фоне освещенного луной окна.
- Полы ледяные, как в морге, а еще под дверью кто-то шебуршится, - проинформировал Кей Урью. Шорох за дверью тут же стих. Впрочем, на миг Исида ощутил знакомую рейацу.
- Это был Ноэль...
- Я заметил. Говорю вам, он извращенец.
Мальчики переглянулись, и от хохота на тумбочке звякнули банки.
На следующий день Тендзе уехал. Жизнь снова вошла в привычное русло...

... - Что за... Кто ты такой?!!!
Смешное же сейчас лицо у Куросаки. Кей наверняка бы оценил. Жаль, он сейчас далеко... И силы не восстанавливаются, но это дело времени, месяца ведь не прошло, да?
- Исида Урью, квинси.
Драматическая пауза.
- И я - ненавижу синигами.

@музыка: Машина Времени - Не стоит прогибаться под изменчивый мир

@темы: Исида, блич, творчество, фанфикшен