Удивительная, знаете ли, роскошь - положить на всё, и, заперев все двери и окна, швырнув в угол скомканную мантию и - следом - сброшенную с кровати кирасу, забиться под одеяло. Закрыть глаза и уйти из реальности. Спать, спать, спать...
И даже не обдумывать изученное в храме. И не думать о шпионах у Брумы. И не ежиться в ожидании того, что тебя опять пошлют закрывать пасть Забвения.
Потому что Мартин умер затем, чтобы они никогда не открылись.
Впрочем, сутки всё равно пройдут. Точнее, сразу двое. И заснула я, кажется, утром, а сейчас за окном сгущаются сумерки. Хотя какая разница, у меня утро! Кажется, последние события начисто отучили меня различать день и ночь.
Я потянулась в кровати, от души наслаждаясь ощущением теплого и ленивого спокойствия, когда уже проснулся, но вставать тебе не обязательно. Скосила глаза, и меня покоробило: кираса из разрушенного Кватча лежала очень близко к кровати. Можно было разглядеть, что она, как молью, побита стрелами и крохотными угольками, которыми бросаются скампы. И воспоминания, дав мне отпуск на двое суток, нахлынули с новой силой...