Посмотри, какой прекрасный мир получился после Регнарека! (с)
Круг, как и положено, не имеет ни начала, ни конца. И выхода, следовательно, тоже.
Лапы увязают в неожиданно растаявшем болоте по самые коленки. Круг не выпускает. Касси зло рявкает и вырывает лапы из зловонной жижи, вскакивает на ствол поваленной ели. Тот потихоньку начинает уходить вглубь.
Интереса ради Касси делает несколько быстрых, ловких прыжков назад. Земля под ногами снова становится твердой: снег смерзается в твердую и неожиданно теплую, как паркетный пол в бальном зале Поместья, корку, и Гадючья топь снова легко держит члена Северного дома.
Оскорбленно зарычав, Касси бросается на запад, к границе Круга. Лапы увязают. Плевать. Он должен убежать!
Последние несколько метров он преодолевает ползком на брюхе. Грань, похожую на светло-желтую дымку, он замечает, только когда характерный сернистый запах ударяет в нос: Дан, создавая Круг, специально напустил этой вони, чтобы люди обходили заповедные места стороной.
Волк взмахивает пушистым хвостом и бросается прочь.
К утру он уже в человечьен облике сидит в поезде с бутербродом и термосом, и с лица не уходит довольная ухмылка.
Лапы увязают в неожиданно растаявшем болоте по самые коленки. Круг не выпускает. Касси зло рявкает и вырывает лапы из зловонной жижи, вскакивает на ствол поваленной ели. Тот потихоньку начинает уходить вглубь.
Интереса ради Касси делает несколько быстрых, ловких прыжков назад. Земля под ногами снова становится твердой: снег смерзается в твердую и неожиданно теплую, как паркетный пол в бальном зале Поместья, корку, и Гадючья топь снова легко держит члена Северного дома.
Оскорбленно зарычав, Касси бросается на запад, к границе Круга. Лапы увязают. Плевать. Он должен убежать!
Последние несколько метров он преодолевает ползком на брюхе. Грань, похожую на светло-желтую дымку, он замечает, только когда характерный сернистый запах ударяет в нос: Дан, создавая Круг, специально напустил этой вони, чтобы люди обходили заповедные места стороной.
Волк взмахивает пушистым хвостом и бросается прочь.
К утру он уже в человечьен облике сидит в поезде с бутербродом и термосом, и с лица не уходит довольная ухмылка.