Посмотри, какой прекрасный мир получился после Регнарека! (с)
Миледи была добра, вполне корректна и появлялась в доме нечасто. За это Эйджа, пожалуй, могла простить ей некоторые странности.
Например, она велела снять со стен все картины (оставалась только одна, привезенная из Коррола, с видом на местный особнячок). Хозяйка лично заглядывала в подрамник в поисках фамилии художника, кивала и отбрасывала дивные творения Райта Литандаса в сторонку. При виде одной из картин она побелела и выронила ее из рук. Эйджа не понимала, чем мог так напугать ее Великий лес с тенью темно-зеленого тролля вдалеке, но спрашивать не рискнула.
Хозяйка велела затянуть картины в холст и сложить... куда-нибудь.
Эйджа сложила их в подвале, в сухом уголке за мешками с мукой.
Самую маленькую картину - поросший ольшаником каменный склон - она оставила, повесила тайком в своей каморке: миледи не спускалась в подвал с тех пор, как разыскала там песочные часы с чьей-то старой заначкой, и едва ли могла ее наругать.
Картина провисела там неделю, после чего Эйджа, задним умом гадая, сколько седых волос прибавилось в ее безупречном пучке, сама замотала картину потуже в мешок и спрятала с остальными.
Бледно-голубой от ужаса данмер стоял посреди леса, широко расставив руки, разевая рот в отчаянном и неслышном крике.
Из дальнего угла картины к нему подбирался большой серый огр.
Например, она велела снять со стен все картины (оставалась только одна, привезенная из Коррола, с видом на местный особнячок). Хозяйка лично заглядывала в подрамник в поисках фамилии художника, кивала и отбрасывала дивные творения Райта Литандаса в сторонку. При виде одной из картин она побелела и выронила ее из рук. Эйджа не понимала, чем мог так напугать ее Великий лес с тенью темно-зеленого тролля вдалеке, но спрашивать не рискнула.
Хозяйка велела затянуть картины в холст и сложить... куда-нибудь.
Эйджа сложила их в подвале, в сухом уголке за мешками с мукой.
Самую маленькую картину - поросший ольшаником каменный склон - она оставила, повесила тайком в своей каморке: миледи не спускалась в подвал с тех пор, как разыскала там песочные часы с чьей-то старой заначкой, и едва ли могла ее наругать.
Картина провисела там неделю, после чего Эйджа, задним умом гадая, сколько седых волос прибавилось в ее безупречном пучке, сама замотала картину потуже в мешок и спрятала с остальными.
Бледно-голубой от ужаса данмер стоял посреди леса, широко расставив руки, разевая рот в отчаянном и неслышном крике.
Из дальнего угла картины к нему подбирался большой серый огр.
А Кристельке янтарные доспехи очень идут (серьезно, без пошлостей)! Это какой-то редкий артефакт?