Посмотри, какой прекрасный мир получился после Регнарека! (с)
Промо-зарисовка.
- Все будет отлично, - меланхолично говорит Страж, выдергивая из мертвой шрайковой лапы край черного балахона. Поразительно, но за то время, что Зевран за ним наблюдает - месяц, полтора, - он впервые запутался в своей мантии и второй только раз применяет магию, чтобы залечить глубокий порез на скуле. - Все будет отлично, как только мы вылезем из этой норы.
У него высокий, звучный голос и воркующий орлезианский акцент, но он весьма убедительно делает вид, что в душе не чает, где находится Орлей, а где - Вольная Марка и Тевинтер. Почерк его изящен и аккуратен, манеры полны скромной изысканности, и вчера они с Лелианой долго и вдохновенно соревновались в стихосложении, (и он почти ее сделал, но тут Алистер, искренне за него болевший, спросил: может, прочтешь что из старого? - указывая на дневник, что ведет Страж - и тот, побелев как мел, взял самоотвод, оставив Лелиане проспоренный десерт), но сам он утверждает, что его отец - простой торговец. И торгуется, кстати, он явно со знанием и любовью к делу, кажется, просто так. Потому что умеет.
Он орудует кинжалом легко и умело, падая в тень и ускользая от вражеских клинков с грацией профессионального убийцы, и с большой неохотой уступает Лелианиным уговорам оставить эльфа-наемника при себе. Когда Зевран начинает рассказывать о Воронах, Стража передергивает. Зато об его матери он слушает с неожиданным, жадным интересом, и в равнодушном обычно взгляде проскальзывает такое острое сочувствие, что Зеву становится не по себе.
А потом он приносит перчатки с таким мальчишечьи-гордым видом, что его хочется потрепать по макушке.
У Стража некрасивое, чуть одутловатое лицо и круглые невыразительные глаза - зато чудесные волосы цвета ореха, густые, длинные и блестящие, и легкая поступь уверенного в себе хищника.
И иногда он разговаривает с завернутым в тряпки круглым предметом, когда думает, что никто его не видит.
- Все будет отлично, - меланхолично говорит Страж, выдергивая из мертвой шрайковой лапы край черного балахона. Поразительно, но за то время, что Зевран за ним наблюдает - месяц, полтора, - он впервые запутался в своей мантии и второй только раз применяет магию, чтобы залечить глубокий порез на скуле. - Все будет отлично, как только мы вылезем из этой норы.
У него высокий, звучный голос и воркующий орлезианский акцент, но он весьма убедительно делает вид, что в душе не чает, где находится Орлей, а где - Вольная Марка и Тевинтер. Почерк его изящен и аккуратен, манеры полны скромной изысканности, и вчера они с Лелианой долго и вдохновенно соревновались в стихосложении, (и он почти ее сделал, но тут Алистер, искренне за него болевший, спросил: может, прочтешь что из старого? - указывая на дневник, что ведет Страж - и тот, побелев как мел, взял самоотвод, оставив Лелиане проспоренный десерт), но сам он утверждает, что его отец - простой торговец. И торгуется, кстати, он явно со знанием и любовью к делу, кажется, просто так. Потому что умеет.
Он орудует кинжалом легко и умело, падая в тень и ускользая от вражеских клинков с грацией профессионального убийцы, и с большой неохотой уступает Лелианиным уговорам оставить эльфа-наемника при себе. Когда Зевран начинает рассказывать о Воронах, Стража передергивает. Зато об его матери он слушает с неожиданным, жадным интересом, и в равнодушном обычно взгляде проскальзывает такое острое сочувствие, что Зеву становится не по себе.
А потом он приносит перчатки с таким мальчишечьи-гордым видом, что его хочется потрепать по макушке.
У Стража некрасивое, чуть одутловатое лицо и круглые невыразительные глаза - зато чудесные волосы цвета ореха, густые, длинные и блестящие, и легкая поступь уверенного в себе хищника.
И иногда он разговаривает с завернутым в тряпки круглым предметом, когда думает, что никто его не видит.